1.
Что может быть горше и лживей,
что эта шальная плотва –
живая и мечется вживе,
а как безвозвратно мертва!
Ее неутешное завтра –
оставим авось да кабы –
экзистенциальнее Сартра,
эсхатологичней судьбы.
И озера бренное
Два стихотворения: 1. У озера. 2. Плач по Севану // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 74–75.
2.
Ночь ясная была. У старого села
теснились тени скал. За спящею лощиной
метались отблески костров, и крик козлиный
врезался в тишину. Полынным духом мгла
была наполнена. А ночь по небу шла,
и
Василенко В. М. Айцемнасар (Козья гора) ночью // Меценат и мир. №49‒52. [Электронный ресурс]. URL: http://www.mecenat-and-world.ru/49-52/vasilenko2.htm (дата обращения 09.12.2023).
3.
В тоске изнеможения слепой.
Был гневен ангел. Взор его пылал,
Как молнии неудержимых гроз.
И словно пламень, замкнутый в опал,
Металось сердце в нем, алее роз.
И высоко в руках богатыря.
Держал он радугу семи цветов.
Его чело светилось, как
Городецкий Сергей Митрофанович. Ангел Армении («Он мне явился в блеске алых риз…»). 1918
4.
Из-под крыла рванувшись в высь!..
А провожал — и целый вечер
Огни твои, виясь, как свечи,
В слезах за поездом влеклись.
Металось и дробилось пламя,
И стыли блики на стекле...
Зато какой туман меж нами
Залег в том злобном феврале!
Он
Снегова И. А.. Еревану («Как странны наши отношенья…»)
5.
и дворняжки фонтанчиков для питья.
Мне теперь, хоть разорвись, нету житья:
где оставаться – в Ереване или в Москве?
Под зодиаком
мечется моя ладья.
В Ереване, как ни смешно, я скучал по собакам,
но что я буду делать в Москве, где
Вегин П. В. Фонтанчики для питья / П. В. Вегин // Каменные колокола. Ереван: Хорурдаин грох, 1989. С. 19.
6.
Есть звук иной: рожденный алой тьмой,
Питомец лона первозданной ночи,
Но сумрачней, мрачней ее самой,
Тревожный звук, таинственный, пророчий.
Он мечется и бьется над землей,
Он вечно ищет, с кем соединиться,
К кому прильнуть своею жаркой мглой,
С кем творческим
Городецкий Сергей Митрофанович. Я и ты
7.
холод что? Да и где не холод.
Знаешь сам, что дело совсем не в Тбилиси.
В том, что дальше, где мечется тень лосихи
и хоронит лис целый выводок лисий
в придорожных зарослях облепихи.
Знаешь сам, где родина, там непросто.
Подними
Константинов Всеволод. Непроделанная дорога как незажившая рана. 2020
8.
С тех пор ночами напролет
Я обречен в бреду метаться.
Уже весна, а снег идет!» —
Поет безумье Комитаса.
В нем — журавлиной песни грусть,
И боль, и кровная обида.
И
Матусовский М. Л.Памятник на горе Цицернакаберд // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.319–320.
9.
я верен по гроб камнегрудой земле
орешника и геноцида.
И сладостен сердцу отказ от правот,
и дух, что горел и метался,
в любви и раскаянье к небу плывёт
с певучей мольбой Комитаса...
Что жизнь наша, брат? Туесок для сует –
и
Чичибабин Б. А. Псалом Армении // В стихах и прозе. 3-е изд., испр. Харьков: Фолио, 2002. С. 305–306.