1.
не наставшее третье?
Севан умирает,
как бог, потерявший бессмертье.
Глаза утирает
грядущее и холоднеет.
Севан умирает,
как будто душа цепенеет.
Бумагу марает
рука, точно крест деревянна.
Севан умирает.
У сына не станет Севана.
Два стихотворения: 1. У озера. 2. Плач по Севану // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 74–75.
2.
огромная гора,
Ее бы приманить какой-то окариной
Иль дудкой приручить, Чтоб таял снег во рту.
Снега, снега, снега на рисовой бумаге.
Гора плывет к губам. Мне холодно. Я рад…
Какая роскошь в нищенском селеньи
Bолосяная музыка воды!
Что это? Пряжа?
Мандельштам О. Э. Армения // О. Мандельштам. Собр. сочинений в четырех томах. Том I. М.: ТЕРРА, 1991. С.150–155.
3.
смыкаются темные воды забвенья.
Да и память истории тоже порой ненадежна:
Там подчищена строчка, а тут — недостача страницы,
Там изъяты бумаги, а тут подтасована правда,
Там подправлена дата, а тут уничтожен свидетель.
Но остра и безжалостна вечная память народа,
И
Михаил Львович Матусовский. ГОБЕЛЕН ГРИГОРА ХАНДЖЯНА
4.
все, что хочешь, возьми!» -
Обратились к Тимуру армяне.
И сказал хромоногий эмир:
Раз уж молите вы о защите,
Вместо этих бумаг, черт возьми
Вы мне золото ваше тащите!»
И во имя спасения книг
Стали люди сносить осторожно
Паутинки цепей золотых,
Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 103–104.
5.
в конторе
в каком-то городке на тихом Черном море.
Он прожил жизнь свою без блеска и отваги:
отчеты сочинял, штемпелевал бумаги.
Бино, блондинки взор, курзал – его нирвана.
Но внук Ага-Вели, грозы Нахичевана,
не может позабыть, что он душою горец,
Шестинский О. Н. В память армянского родственника // Избранные произведения в двух томах. Т. 1. Стихотворения 1947‒1973. М. : Художественная литература, 1980. С. 329‒330.