Армянский текст русской поэзии

Могильный склон просторен и покат,
Он срезан вдруг над бездной Арпачая.
Анийцы мёртвые за Арпачай глядят
На город свой, а травы спят, качаясь.
И там, в багрянце меркнущей зари,
Дворцы и башни в строгом повороте,
Развалины домов и храмов алтари,

Луговской В. А. Ани / Луговской В.А. // Собрание сочинений в трёх томах. М. : Художественная литература, 1988-1989. Т. 2. С. 221.

с ручейками.
И шорох перепутанных стеблей,
И звуков отдаленных переклички
В ветвистых переплетах тополей
Задорно пресвистывают птички.
И щетки разростающихся трав
Булыжныя постройки оттеняют,
И стоки из запущенных канав
Зеленыя низинки наводняют.
Терассы опускаются везде,
Заросшия тенистыми кустами,
И четко

Кулебякин А. П. Ардамет // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 69‒71.

Камни и травы успели с утра
Жарко прогреться,
И возникает вдали Арарат
В арке Чаренца.
Он предстает в ледяном серебре,
Полон отваги,

Матусовский М. Л.Арка Чаренца // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.327.

и боль…
Снова смотрю я
С Зангинского моста:
Как здесь все трудно,
Как здесь все просто!..
Трудно приникнуть
К выжженным травам,
Трудно привыкнуть
К людям и нравам,
К острым приправам
Трудно привыкнуть,
В сердце чужое
Трудно проникнуть.
Но — берегись, увидавший

Николаевская Е. М. Армения // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 8–10.

В травах весь чердак и весь подвал,
Пахнет дом, как лес, светло и пряно.
Я жалею тех, кто не бывал
В

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 98–99.

полутьму
Лес его одаривает щедро.
Сами в руки просятся к нему
Зверобой, барвинок и эфедра.
Он и впрямь в характер трав проник,
Их секреты запросто решая.
Кто же он, поэт или травник, —
Разве в этом разница большая?!
Я всю жизнь

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 98–99.

их казнила курдская засада
В извилинах реки.
Тепло и тишь. И думою печальной,
Как бы в ответ свершенному греху,
Шумит трава, и песенкой хрустальной
Журчит Бен-димаху.

Кулебякин А. П. Бен-димаху // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 86‒87.

И дыхание затая
Перед вечностью ‒
Ты и я, ‒
Мы стоим, не разнявши рук…
Все незыблемое ‒ вокруг:
Неразлучные навсегда
Камни, лава, трава, вода…
Символ это? Намек ли? Знак?...
Перед вечностью!..Как же так?
Мир незыблем, неизменим, ‒
Расставаться ‒ лишь нам двоим…

Николаевская Е. М. День устал // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 22‒23.

Посмертной чернокаменной тоскою
Зачем меня развалины влекут?
Я разве сторож мертвым?
Словно Каин
Я бормочу:
Я разве сторож им?
Могильная трава ползет на камень,
Сильна подземным знанием своим.
Недвижна крепость
В мареве полдневном.
Умершие цари в меня глядят,
Как будто

Габриэлян Н. М. Эребуни / Н. М. Габриэлян // Тростниковая дудка. Ереван : «Советакан грох», 1987. С. 53‒56.

10.

воины
Бормочут мне:
Смотри,
Державы нашей вот она, столица.
Полдневным сном, покровом сонной майи
От глаз укрыта черная земля.
Шуршит трава,
Шершавая, сухая.
И мнится мне, что я — совсем не я...
На город мертвых
Небо льет свой пламень,
И неподвижно —

Габриэлян Н. М. Эребуни / Н. М. Габриэлян // Тростниковая дудка. Ереван : «Советакан грох», 1987. С. 53‒56.

11.

Есть между всех очарований
Неповторимое одно:
Когда привычное названье,
Слогов коротких сочетанье
В живую жизнь превращено.
Я помню: поле, ветер, травы,
Веселье длительной езды,
И вдруг, как песня старой славы,
Пред нами вспыхнули
Полтавы Белоголовые сады.
Я помню острую тревогу,

Звягинцева В. К.. Есть между всех очарований…

12.

Мне довелось сквозь ветви пшата
Увидеть близко, наяву,
Две древних кровли Арарата
И разглядеть и склон щербатый
И даже блеклую траву.
Все то, что именем звенело
На картах, книгах и в речах,
Мне воздухом ласкало тело,
Кустарниками шелестело,
Хрустело пылью

Звягинцева В. К.. Есть между всех очарований…

13.

народной гибели.
В церкви Эчмиадзина —
Слово Божьего сына.
Поровну мы разделим
Тоненькие опресноки.
Выйдем из храма с весельем,
В поле траву расстелим.
Жертвенного барана
Мы обведем вкруг дерева.
В сердце — вечная рана,
А земля нам желанна.
Все мирозданье в расцвете,

Липкин С. И. Годовщина армянского горя // Избранные стихотворения. М. : Время, 2008. С. 228–229.

14.

мгновенья.
Я поеду в края, где не раз и не два
Любовалась землею сердитой.
На столах там на глиняных блюдах трава,
Воскеат — виноград знаменитый.
Говорят, на Востоке миндаль да хурма,
Да печаль караванов верблюжьих .
Я так много другого видала сама,

Звягинцева В. К.. Говорят, красота в соловьином саду…

15.

мажет, как маляр.
По-южному открытые террасы,
Висячие мосты у переправ.
Ну где, скажите, напасешься красок,
Чтоб передать оттенки этих трав?!
Любой ручей пошире вод Раздана,
В листве как будто светится инжир.
Все самобытно здесь, все первозданно,—
Таким, наверно, дети

Матусовский М. Л.Художники деревни Мадина // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.324–325.

16.

в одном совхозе,
Недалеко от Эчмиадзина.
Без грозы разошлось предгрозье,
Возле яблони стала машина.
Небо — тише воды в затоне.
Среди трав и кустов придорожных
Рисовал портрет на картоне
Знаменитый армянский художник.
На большой шершавой странице
Рисовал он бойца молодого.
Темнобровый

Звягинцева В. К.. Художник и народ

17.

глаз не сводили
С возникающей в мире картины.
Оттеняя надбровья тушью,
Мастер чуть поводил головою.
Пахло августовскою сушью,
Горьковатой нагорной травою.

Звягинцева В. К.. Художник и народ

18.

не спросит,
туфли мягкие приносит,
словно я пришел домой
и колдует над долмой.
Гегамские хребты радушны и покаты,
в некошеной траве играют табуны,
а по ночам звенят наперебой цикады,
и матова полынь от пыли и луны.
Я с женщиной иду

Шестинский О. Н. Из армянской тетради // Избранные произведения в двух томах. Т. 1. Стихотворения 1947‒1973. М. : Художественная литература, 1980. С. 261‒264.

19.

и старый друг Минас.
У них надёжный план и техника – что надо.
У нас – седой откос, пока ещё – у нас.
Трава в пыли, пейзаж зеленоват и матов.
Бессмысленно гадать, как Гамлет, быть – не быть.
У нас седой откос и пара

Вольфсон Б. И. Как сотню лет назад, Каховка и Гренада…// Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

20.

снегов чистота
И первого инея корка,
Схватившая зелень листа…
Огонь и тепло — на исходе,
Темнеют деревья во мгле.
По тлеющим травам мы ходим,
По тихой погасшей земле.
И песня последняя спета,
Какой не услышим вовек…
И вспышки прощального света
Ложатся

Николаевская Е. М. Костер, догорающий в Норке // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 24.

21.

громадой шестиэтажной
Начинается волшебство:
Нет ни комнаты, ни Москвы,
Только горы, горы и горы,
Опаленной земли просторы
Да шуршанье сухой травы.
Это вовсе не самолет —
Это время летит обратно,
Совершая невероятный
К отошедшему поворот.
И уносит меня туда,
Где меня

Звягинцева В. К.. Летний дождь

22.

И молодеть — тому виной
Луна в Армянском переулке.
Луна Армении в Москве.
Чу!.. Лает вдалеке собака,
Вот-вот змея мелькнет в траве,
Качнется стебель эринджака,
Севан повеет холодком ...
Но нет, далеко до Севана.
Войди во двор, в старинный дом,
Тихонько сядь

Звягинцева В. К.. Луна в армянском переулке

23.

Здесь краски осени и скалы встали кругом.
На городище тишь, трав поздних аромат.
Какие чудища теснятся друг за другом,
их плечи темные позолотил закат.
На городище тишь. И я вошел

Василенко В. М. На городище Айри Банка // Меценат и мир. №49‒52. [Электронный ресурс]. URL: http://www.mecenat-and-world.ru/49-52/vasilenko2.htm (дата обращения 09.12.2023).

24.

один, один брожу на городище.
Отсюда неба глубь прозрачнее и чище
и явственно плывет Гегамская гряда.
И ощущаю я сухой травы шуршанье,
дыхание травы. Я погружен в сиянье,
в нем дышат давние, несметные года!

25.

на городище.
Отсюда неба глубь прозрачнее и чище
и явственно плывет Гегамская гряда.
И ощущаю я сухой травы шуршанье,
дыхание травы. Я погружен в сиянье,
в нем дышат давние, несметные года!

26.

сокрушён мечом
и лёг под плиты с пафосными фразами,
едва ль понять успели, что почём.
Но превратившись в перегной и травами −
один за всех и все за одного –
взойдя над вековыми переправами,
они не встретят мира торжество.
Их нет, и

Вольфсон Б. И. Никогда // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

27.

секрет.
И тут уж точно не до жира –
хотя бы пачку сигарет.
Но ждёт, нахохлившись, ворона,
и смотрит полоз из травы.
Окоп – укрытие от дрона,
но ненадёжное, увы.
Опять война на карте мира,
кровавый путь – за пядью пядь.
И тут

Вольфсон Б. И. Окоп // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2010. №20 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

28.

я — крестьянский сын.
Принялся мой осел в хлеву голосить,
Взял я свежий сыр и пошел косить.
Мне всегда немножко жалко траву:
почему ей не, жить? Ведь я-то живу.
А в то утро пьяно качались цветы,
потому что гуляли до

Шестинский О. Н. Песни армянских гор // Избранные произведения в двух томах. Т. 1. Стихотворения 1947‒1973. М. : Художественная литература, 1980. С. 77‒82.

29.

домой возвращался — колпак потерял.
Я стою в горах, достаю брусок,
каждый взмах косы, что удар в висок.
На ветру пряным травам не верещать,
домовитых пчел весной не прельщать.
Я в мешок холщовый набью траву,
чтобы мой осел не кричал в

30.

что удар в висок.
На ветру пряным травам не верещать,
домовитых пчел весной не прельщать.
Я в мешок холщовый набью траву,
чтобы мой осел не кричал в хлеву,
Я в кости широк и глазами синь,
на цветы смотрю, как крестьянский

31.

обветрен, как краснотал;
в волка я не стрелял, за лисой не скакал,
кобру в скалах конем не топтал;
но я травы косил, как горец-косарь,
пас овец, как седой чабан,
гнал вино из тута, на свадьбах плясал
под зурну и

32.

Луч солнца перерезал речь ручья,
И зноем высосан последний воздух,
И горечь трав суха и горяча...
Куст на скале — природы хриплый возглас.
Я в день такой, наверно, родилась,
В такой же день,

Габриэлян Н. М. Полдень в Гегарде / Н. М. Габриэлян // Тростниковая дудка. Ереван : «Советакан грох», 1987. С. 12.

33.

синего фарфор,
И золото песков сыпучих,
В лиловой дымке цепи гор,
И замки древние на кручах,
И терпкий запах южных трав,
И солнце в зеркале Севана…
Нет, скульптор! Ныне ты не прав,
Пойдем на выставку Сарьяна.

Кончаловская Н. П. Портрет Сарьяна // Н.П. Кончаловская. Цвет: Стихи. М.: Сов. писатель, 1961. С. 48–49.

34.

Где Арарат с сверкающей главой,
Как великан народной сказки,
Родит восторг в груди!
Там веют дивным ароматом
Долины все поросшие травой,
А горы все — народною молвой...
В ущельях с солнечным закатом
Во мраке не пройти!
Но в этом крае нет

Кротков С. П. Прощанье // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 108–109.

35.

Камень рыж и обветрен,
Обветрен и рыж.
Ближе к дому деревья,
Тондиры дымят —
Над армянской деревней
До света закат.
Пахнет травами стол,
Греет хмелем ленца, —
Как он быстро прошел,
Этот день без конца!..
Я сегодня сушеный
Рехан достаю,
Вспоминаю короткую

Снегова И. А.. Рехан («Камень рыж и обветрен…»)

36.

сушеный
Рехан достаю,
Вспоминаю короткую
Юность свою, —
Целый день без конца,
Как он быстро прошел!..
Тьма стоит у крыльца,
Пахнет травами стол.

Снегова И. А.. Рехан («Камень рыж и обветрен…»)

37.

Зовут в объятья движеньем смелым.
Я к ним бросаюсь, их воле внемлю,
Они, сияя, уходят в землю.
К земле склоняюсь — трава ночная
Молчит сурово, росу роняя.

Городецкий Сергей Митрофанович. Руки девы («Она упала у двери дома…»). 1918

38.

древний Арарат.
А под ним долины рай
Кистью создал человек,
Собирай да собирай
Хлопья хлопка, словно снег.
Сел мальчишка на траве,
Хоть негадан и неждан,
Он в пейзаж вошел навек.
Цолак-джан! Цолак-джан!»

Кончаловская Н. П. Сбор хлопка в Араратской долине // Н.П. Кончаловская. Цвет: Стихи. М.: Сов. писатель, 1961. С. 52–53.

39.

камней, край холодных скал,
Горний свет тебя не ласкал.
Ослепительно ярким днём
Он тебя опалил огнём.
Но на склонах взошла трава –
Жив народ, и земля жива!
Поколения впереди,
А огонь у тебя в груди!

Вольфсон Б. И. Сим победши! // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

40.

Под синею крышей
Вершины, как снежные митры,
Уже из-под кисти
Рождается чистый
Над горной лужайкою воздух,
Покой величавый
И горные травы,
Туман над ущельями создан.
И вдруг на поляну
Приходит к Сарьяну
Осел неизвестно откуда,
Ленивый на диво.
Красиво? Красиво!

Кончаловская Н. П. С высот Арагаца // Н.П. Кончаловская. Цвет: Стихи. М.: Сов. писатель, 1961. С. 53–55.

41.

подсоленной купели,
И сласть Исусова вина
Сгустилась солью в грешном теле.
Ты одинок, а Вечный Сын,
Всегда распятый и воскресший,
Травой долин, тропой вершин
Идёт по тверди изболевшей.
Вот озирает Он снега,
Ища Ковчег у Арарата,
И возлюбить велит врага,

Лиснянская И. Л. Триптих молитвы // Одинокий дар. Париж ; Нью-Йорк; М. : Третья волна, 1995. С. 150‒151.

42.

что пшеницу вместо мха
Растят на голых скалах…
В армянских селах не бывав,
Я слышу запах пряный
Коры древесной, знойных трав,
На вернисаже постояв
Перед холстом Сарьяна.

Кончаловская Н.П. У родника в селе Туманян // Н.П. Кончаловская. Цвет: Стихи. М.: Сов. писатель, 1961. С. 51–52.

43.

первых кущ вдыхал Адам.
Отведавший хоть раз такой отравы
Уже никак забыть его не мог, —
В снегах Сибири, в мексиканских травах
Горючий жар ему подошвы жег.
И он не звал ни серых, ни зеленых,
Ни синих глаз: повсюду с этих

Снегова И. А.. Восток («Он казался далеким туманным преданьем…»)

44.

свисая рыжей прядью.
Молчу, не говорю. Потом в листы тетради
все занесу, что здесь изведал и узнал.
И только из травы, крича, взметнутся птицы,
и надо мной лазурь, темнеет перевал,
и удивленные камней сияют лица!

Василенко В. М. В ущелье Гегама // Меценат и мир. №49‒52. [Электронный ресурс]. URL: http://www.mecenat-and-world.ru/49-52/vasilenko2.htm (дата обращения 09.12.2023).

45.

пешком спускались маки ‒
Дотронуться до царственной воды.
Когда она зовет, не нужен плот нам,
Как вся земля со всей своей травой…
Казалось: на пергаменте бесплотном
Ждал встречи иероглиф световой.
И я поплыл к нему, не видя буя,
Не видя горизонта

Геворкян С. Земля камней / С. Геворкян // Концентрат: стихи. М. : Водолей, 2019. С. 121‒133.

46.

шагов. И обрыв высокий.
В гору, в гору по узкой тропе.
И ягненок с красною лентой.
Здесь вовек не взойти траве –
Все повыжгло горное лето.
Вот и яма овечьих голов,
И стеклянными смотрят глазами
Пять голов, вопрошая без слов:
Кто

Габриэлян Н. М. Жертвоприношение / Н. М. Габриэлян // Поющее дерево. М. : «Фортуна ЭЛ», 2010. С. 87.

47.

Здесь тишина... О, тишина... Такая,
Какой не знала я до этих пор.
Трава не шелестит — совсем сухая,
Орел на камне крылья распростер.
Здесь пахнет снегом недалеких гор,
И Арарат плывет, не уплывая,

Звягинцева В. К.. Зварнотц

Трава

Связаться с нами