1.
медленный Евфрат.
Глаз не колют пепел, кровь и сажа.
Ни тебе картин людского горя,
ни гееннских врат.
Всё минуло. Тополиным пухом
притрусило, яблоневым цветом
занесло, и, зол,
кто-то врёт: армян в пустыню пёхом
гнали подыхать палящим летом
из сожжённых сёл.
Кубатьян Г. Берег Евфрата // Дружба народов. 2021. № 10. С. 147–148.
2.
Вруны говорят –
руины.
Варпет говорит –
корни.
Каменные серафимы.
Окаменевшие кони.
Здесь проповедь кажется лживой:
Да будет земля пухом...»
Небо к земле приложило
глухое звёздное ухо.
Да будет земля
камнем
всем, кто любил
этот камень!
Крикни горам: «Амен!»
Вегин П. В. Камни / П. В. Вегин // Каменные колокола. Ереван: Хорурдаин грох, 1989. С. 12.
3.
Когда всё мерзко
И когда всё свято
Из сказочных глубин души распятой
Поэзия выходит на-гора.
О грани звёзд счищая славы пух,
Сквозь суеты советов и наветов.
Длинна и вечна, словно млечный путь,
Стезя неповторимого Поэта!
Живи, Сарьян!
И видеть жизнь
Цит. по : Сарьян Р. Л. Сарьян и Россия. Ереван, 2006. С. 133.
4.
себя ощущать мишенью,
слушать оборванную струну.
Но проиграть большое сраженье
не значит ещё проиграть войну.
Всем нам земля эта будет пухом,
смертные все мы увидим сны.
Но пока живы, пока мы духом
не пали, мы не побеждены.
Небо закрыла туча
нет выходных данных
5.
ждёт там большое свидание,
Огромная радость, не знаешь её ты,
Но именно к ней тебя мчит самолётом.
Вглядись в облаков пух. Найдёт твоё зрение
Отраду и отдых, и силу движения.
Ты сверху увидишь улыбку "Звартноца",
Звартноц", как реактор, как вспышка
Коноплев В. В. Не ставь в жизни точку, не видя Армении...// Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 50.
6.
Кукарекали горестно петухи,
петушиную жизнь кляня,
они чувствовали, что приговорены
к закланию в честь меня;
к пальцам липнул птичий пунцовый пух,
густела кровь на ножах
чабан равнодушно смотрел на смерть,
как древний персидский шах
Отлипали сливы густой синевой,
прохладой пленяя
Шестинский О. Н. Песни армянских гор // Избранные произведения в двух томах. Т. 1. Стихотворения 1947‒1973. М. : Художественная литература, 1980. С. 77‒82.
7.
за белой розой,
За красавицей Силвард.
Ну, а что мне остается —
Пить коньяк и есть долму?
За Месропа, за Маштоца —
Пухом будь, земля, ему!
Нет, дудук — не просто дудка,
А гусан — не просто бард!
Выпил, встал и спел — не шутка! —
Фридман М. Ф. Развалившись на диване… // Всемогущее нельзя: Концерт для одиночества с оркестром. М.: Перо, 2018. С. 246–247.