Армянский текст русской поэзии

бренное тело
все жальче и смертней на вид:
дух с плотью – у точки раздела.
Ничто его не оживит.
Подольше водите нас за нос,
сулите спасенье и рай!..
Ах, озеро, не покидай нас,
ах, озеро, не умирай!
Но в третьем-то

Два стихотворения: 1. У озера. 2. Плач по Севану // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 74–75.

у точки раздела.
Ничто его не оживит.
Подольше водите нас за нос,
сулите спасенье и рай!..
Ах, озеро, не покидай нас,
ах, озеро, не умирай!
Но в третьем-то тысячелетьи
его сопричислят к святым
и эчмиадзинские четьи -
минеи пополнятся им –

доживая.
Севан умирает –
как рана горит ножевая.
Беда усмиряет
надежду, как смертника цепи.
Севан умирает,
и слов не придумать нелепей.
Нас не покарает
идущих столетий десница…
Севан умирает –
как сон святотатственный снится.
Кого укоряет
еще не наставшее третье?
Севан умирает,

радостный, и полно дышит грудь,
и нет отраднее задумчивого часа,
когда покажется ряд храмов без прикрас,
и своды поразят торжественные нас
великой трапезной великого Минаса!

Василенко В. М. Агарцин // Меценат и мир. №49‒52. [Электронный ресурс]. URL: http://www.mecenat-and-world.ru/49-52/vasilenko2.htm (дата обращения 09.12.2023).

Ты должен стать турком.
Ты уверен?
Да.
Я поразмыслил немного и сказал:
Хорошо, я откажусь от своего желанья.
Он налил нам по рюмке, мы выпили, и я закурил.

Гаспари А. Ахтамар // Литературная Армения. 2021. № 1. С. 73–79.

турком.
Ты уверен?
Да.
Я поразмыслил немного и сказал:
Хорошо, я откажусь от своего желанья.
Он налил нам по рюмке, мы выпили, и я закурил.

Гаспари А. Ахтамар // Литературная Армения. 2021. № 1. С. 73–79.

По звукам «Демона» и «Мцыри»
Учились мы любить Кавказ.
Но в муках бедственной Наири
Я прочитал иной рассказ.
О том, как гибли сотни тысяч
В братоубийственной

Городецкий Сергей Митрофанович. Акопу Акопяну

Бей, Арпачай, взволнованной водой,
Свидетельницей многих преступлений!
А берег наш — какая сила в нем!
Закат высокий обостряет лица.
И знаем мы: вдали живым огнём
Сияет Ереван — Армении столица...

Луговской В. А. Ани / Луговской В.А. // Собрание сочинений в трёх томах. М. : Художественная литература, 1988-1989. Т. 2. С. 221.

Надежный дом нашедших на века,
Как в спящий лог спускается родник
И к сонму жен нисходит господин.
Ани, Ани, неужто мы одни
Глядим на мир глазницами руин?

Амирам Григоров. Ани, Ани, когда б, считая дни

10.

Гайк! – ваш вождь!»
Чудесный призрак восклицает.
О, Ардоат! ты друг Армян;
Тебя безсмертье ожидает.
Возстань! Изчезнет ваш тиран;
Достигли к нам твои молитвы.
Наш край не вызывал на битвы;
Мы не дружилися с войной…
Но если лютый враг, строптивый,
В

Глинка С. Н. Две повести в стихах, подчерпнутые из древних армянских летописей. Сочинение Сергея Глинки. М. : типография Лазаревых ин-та Восточных языков, 1831. С. 27‒41.

11.

друг Армян;
Тебя безсмертье ожидает.
Возстань! Изчезнет ваш тиран;
Достигли к нам твои молитвы.
Наш край не вызывал на битвы;
Мы не дружилися с войной…
Но если лютый враг, строптивый,
В своем презорстве горделивый,
Дерзал наш нарушать покой,
Тогда мы

12.

битвы;
Мы не дружилися с войной…
Но если лютый враг, строптивый,
В своем презорстве горделивый,
Дерзал наш нарушать покой,
Тогда мы жизни не жалели
И быть героями умели…
Хвалиться ль подвигами нам?
Хвалиться-ль славными делами?
Когда был осажден Пергам

13.

В своем презорстве горделивый,
Дерзал наш нарушать покой,
Тогда мы жизни не жалели
И быть героями умели…
Хвалиться ль подвигами нам?
Хвалиться-ль славными делами?
Когда был осажден Пергам
Атрида гордаго полками;
Когда погибель зрел Приям:
Армяне под стенами Трои,

14.

внимаю;
Стонают дети; сонет мать.
Ах! на кого их оставляю?...
Что говорю?... Доколь злодей
Разит наш край своим свирепством,
Доколь нас истомляет зверством,
Нет жен у нас и нет детей….
Пойду!... я уклонюсь прощанья;
Детей и матери стенанья
Невольно сердце

15.

на кого их оставляю?...
Что говорю?... Доколь злодей
Разит наш край своим свирепством,
Доколь нас истомляет зверством,
Нет жен у нас и нет детей….
Пойду!... я уклонюсь прощанья;
Детей и матери стенанья
Невольно сердце потрясут:
Пусть спят! а я – отправлюсь

16.

извещенье,
Меня судьба какая ждет.»
Берет скрыжаль; едва сам дышет;
Рукой трепещущею пишет
Душевныя слова к друзьям –
Передала их древность нам.
Прощайте, милые, прощайте!
До радостных прощайте дней!
К богам моленье возсылайте
Покорною душой своей.
Цветущия срывая розы,
С росой

17.

В честь Ардоата песнь гремит.
Велик отчизны избавитель!
Ему престол принадлежит,
Он избран нашими сердцами;
Он воцарился над душами.
За нас себя на смерть обрек:
Любовь – любовью он привлек!» –
Греми, повсюду раздавайся,
Греми, греми глагол любви!
В веках сердцами повторяйся

18.

утра
Жарко прогреться,
И возникает вдали Арарат
В арке Чаренца.
Он предстает в ледяном серебре,
Полон отваги,
Вдруг о другой нам напомнив горе,—
О Муса-Даге.
Этот почти что светящийся лед
Раннего часа,
Кажется, будто бы только и ждет
Кисти

Матусовский М. Л.Арка Чаренца // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.327.

19.

как вера, богокамень —
камнебог.
Рокот молитвы.
Ропот теней.
Скорбные лики —
из-под камней.
Господи! Сущий!
Если ты есть, —
камень насущный
даждь нам днесь!
Белый месяц — выгнутая бровь
над зрачком невидимого Бога.
Так в горах скрывается дорога,
так за полог прячется любовь,

Бершин Е. Л. Армения // Дружба народов. 2010. №6. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://magazines.gorky.media/druzhba/2010/6/armeniya.html (дата обращения – 26.03.2023)

20.

в опустевшем небе.
Я выпаду тебе, как иней,
как снег, летящий в створ фрамуг, —
красивый, кареглазый и не
принадлежащий никому.
Мы были там,
мы были рядом
с землей, опухшей, как от голода,
где облако над Араратом
хранило очертанье голубя,
что

21.

Я выпаду тебе, как иней,
как снег, летящий в створ фрамуг, —
красивый, кареглазый и не
принадлежащий никому.
Мы были там,
мы были рядом
с землей, опухшей, как от голода,
где облако над Араратом
хранило очертанье голубя,
что отыскал в кромешной

22.

за раму,
окрестных гор, и сам Севан,
уставший прятать чью-то тайну.
Когда-нибудь и я устану.
Не отворяется Сезам.
И что нам надо было там,
где истина, сочась устало,
как мед стекала по усам,
да только в рот не попадала?
Полночь

23.

как вера, богокамень –
камнебог.
Рокот молитвы.
Ропот теней.
Скорбные лики –
из-под камней.
Господи! Сущий!
Если ты есть, -
камень насущный
даждь нам днесь!
Белый месяц – выгнутая бровь
над зрачком невидимого Бога.
Так в горах скрывается дорога,
так за полог прячется любовь,

Бершин Е. Л. Армения // Дружба Народов. №6. 2010. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://magazines.gorky.media/druzhba/2010/6/armeniya.html

24.

в опустевшем небе.
Я выпаду тебе, как иней,
как снег, летящий в створ фрамуг, –
красивый, кареглазый и не
принадлежащий никому.
Мы были там,
мы были рядом
с землей, опухшей, как от голода,
где облако над Араратом
хранило очертанье голубя,
что

25.

Я выпаду тебе, как иней,
как снег, летящий в створ фрамуг, –
красивый, кареглазый и не
принадлежащий никому.
Мы были там,
мы были рядом
с землей, опухшей, как от голода,
где облако над Араратом
хранило очертанье голубя,
что отыскал в кромешной

26.

27.

овец средь верблюжьей колючки.
А теперь вот закат обещает полям
неплохую погоду на дни наших странствий...
Ничего, ничего, кроме свойственной нам,
угасающей боли гражданства.

Черешня В. С. Армения / В. С. Черешня // Шепот Акакия. М. : Алетейя, 2008.

28.

Армения вставала откровеньем
в своей красе суровой неспроста.
Мы шли с утра как будто по ступеням
гигантского Гегамского хребта.
Шли между скал и всплесками тумана,
вел над Севаном,

Тихонов Н. С. Армения вставала откровеньем // Н. С. Тихонов. Собр. сочинений в 7-ми т. Том I. М.: Худож. лит., 1985. С.510.

29.

ступеням
гигантского Гегамского хребта.
Шли между скал и всплесками тумана,
вел над Севаном, точно в небо, путь,
как будто звал нас голос Туманяна
на песенных высотах отдохнуть.
И мы взошли, и яркий мир открылся —
ущелье разноцветное у ног,
вдали Масис,

Тихонов Н. С. Армения вставала откровеньем // Н. С. Тихонов. Собр. сочинений в 7-ми т. Том I. М.: Худож. лит., 1985. С.510.

30.

всплесками тумана,
вел над Севаном, точно в небо, путь,
как будто звал нас голос Туманяна
на песенных высотах отдохнуть.
И мы взошли, и яркий мир открылся —
ущелье разноцветное у ног,
вдали Масис, как снежный дом, дымился
среди сверкавших Туманяна строк.

Тихонов Н. С. Армения вставала откровеньем // Н. С. Тихонов. Собр. сочинений в 7-ми т. Том I. М.: Худож. лит., 1985. С.510.

31.

Здесь шахиншах охотился с гепардом
И агарянин угрожал горам.
Не раз вставало горе над Гегардом,
Мы войско собирать не успевали
И в камне прорубили крепость-храм.
И кочевали мы, и торговали,
И создавали, каясь и

Липкин С. И. Армянский храм // Избранные стихотворения. М.: Время, 2008. С. 231–232.

32.

горам.
Не раз вставало горе над Гегардом,
Мы войско собирать не успевали
И в камне прорубили крепость-храм.
И кочевали мы, и торговали,
И создавали, каясь и греша,
Уже самих себя мы забывали
И только потому не каменели,
Что в

Липкин С. И. Армянский храм // Избранные стихотворения. М.: Время, 2008. С. 231–232.

33.

успевали
И в камне прорубили крепость-храм.
И кочевали мы, и торговали,
И создавали, каясь и греша,
Уже самих себя мы забывали
И только потому не каменели,
Что в камне зрела и росла душа.

Липкин С. И. Армянский храм // Избранные стихотворения. М.: Время, 2008. С. 231–232.

34.

горючих соль
И с новыми я подружилась песнями.
Я полюбила вас за вашу боль,
Но вместе ведь для радости воскресли мы.
Не так уж непохоже мы поем —
И Сильва, и Маро, и я... Прислушайтесь:
В их голосах и в голосе

Звягинцева В. К.. Армянской молодежи

35.

я подружилась песнями.
Я полюбила вас за вашу боль,
Но вместе ведь для радости воскресли мы.
Не так уж непохоже мы поем —
И Сильва, и Маро, и я... Прислушайтесь:
В их голосах и в голосе моем
Любовь к тому, чему

Звягинцева В. К.. Армянской молодежи

36.

Среди сердец
искал и находил сердца.
И пел во тьму,
кто сам
был слеп,
но зряч, как ни один из нас.
И пальцы стискивали хлеб.
И соль на хлеб текла из глаз.

С. А. Минаков. Ашуг / Минаков С. А. // Имярек. М. : Современник, 1992. С. 202‒203.

37.

ручья и ветра над Севаном,
В них мир труда, любовь родных полей,
Все, что зовут в стихах Исаакяном.
И виден нам народный их исток,
Родник студеный, бьющий на поляну,
И календарный шепчет нам листок,
Что вновь весна пришла к Исаакяну.

Тихонов Н. С. Аветику Исаакяну // Н. С. Тихонов. Собр. сочинений в 7-ми т. Том I. М.: Худож. лит., 1985. С.467.

38.

Все, что зовут в стихах Исаакяном.
И виден нам народный их исток,
Родник студеный, бьющий на поляну,
И календарный шепчет нам листок,
Что вновь весна пришла к Исаакяну.
Пускай пришла осеннею тропой,
Мы говорим сквозь даль ее тумана:
Пусть вечно

Тихонов Н. С. Аветику Исаакяну // Н. С. Тихонов. Собр. сочинений в 7-ми т. Том I. М.: Худож. лит., 1985. С.467.

39.

Родник студеный, бьющий на поляну,
И календарный шепчет нам листок,
Что вновь весна пришла к Исаакяну.
Пускай пришла осеннею тропой,
Мы говорим сквозь даль ее тумана:
Пусть вечно бьет под вечною весной
Нам стиховой родник Исаакяна.

Тихонов Н. С. Аветику Исаакяну // Н. С. Тихонов. Собр. сочинений в 7-ми т. Том I. М.: Худож. лит., 1985. С.467.

40.

весна пришла к Исаакяну.
Пускай пришла осеннею тропой,
Мы говорим сквозь даль ее тумана:
Пусть вечно бьет под вечною весной
Нам стиховой родник Исаакяна.

Тихонов Н. С. Аветику Исаакяну // Н. С. Тихонов. Собр. сочинений в 7-ми т. Том I. М.: Худож. лит., 1985. С.467.

41.

Звягинцева В. К.. Аветик Исаакян

42.

Звягинцева В. К.. Аветик Исаакян

43.

Звягинцева В. К.. Аветик Исаакян

44.

Звягинцева В. К.. Аветик Исаакян

45.

ложе…
Волга-Ахтуба была не река,
Моря Азовского не было тоже;
Все эти речки: Аму, Сыр-Дарья,
Все, чем сегодня мы карты узорим,
Были — его побережий семья;
С Черным, как с братом, сливался он морем!
И, обойдя сонм Кавказских громад,

Брюсов В. Я. Баку // В.Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 238–239.

46.

и, зол,
кто-то врёт: армян в пустыню пёхом
гнали подыхать палящим летом
из сожжённых сёл.
Врут, конечно. Не было такого.
Мы ж не звери, резать без оглядки
сотни тысяч душ.
Уйма лет. Продумано толково.
И никто, что взятки-де не

Кубатьян Г. Берег Евфрата // Дружба народов. 2021. № 10. С. 147–148.

47.

Задымился тоской кабинет.
Мы рванулись из бархатных кресел.
За окном гордый горный хребет
На себя синий саван навесил.
Друг мой, стройную спину согнув,

Городецкий Сергей Митрофанович. Беседа с Ованесом Туманяном

48.

Встал поэт. Из замученных глаз
Проблеснули зарницы тугие.
Он спросил: «Неужели Кавказ
Покидает навеки Россия?
Ведь она лишь одна помогла
Нам в далекие черные годы
И от шахского рабства спасла
Закавказские наши народы.
Правда в сердце российском живет —
Это знают

Городецкий Сергей Митрофанович. Беседа с Ованесом Туманяном

49.

рабства спасла
Закавказские наши народы.
Правда в сердце российском живет —
Это знают века и народы.
Неужели же русский народ
Позабудет нас в трудные годы?»
Я, неграмотный в судьбах людей,
В гимнастерке своей запотелой
Задыхался под вихрем идей,
Мудрецу отвечая несмело:

Городецкий Сергей Митрофанович. Беседа с Ованесом Туманяном

50.

годы?»
Я, неграмотный в судьбах людей,
В гимнастерке своей запотелой
Задыхался под вихрем идей,
Мудрецу отвечая несмело:
Буря мчится над нами теперь,
Вольно сердце московское бьется,
И в Россию открытая дверь
Пред Кавказом вовек не замкнется».
Вспыхнул взором седой Туманян.

Городецкий Сергей Митрофанович. Беседа с Ованесом Туманяном

51.

землей
Все в крови, солнце жутко светило
И, свой путь отмечая кровавой стезей
Среди стонов страны заходило.
С давних пор мы привыкли безгласно молчать
Под тяжелой пятой властелина
И, в неволе томясь — все обиды скрывать,
Вот суровый удел армянина.
Мы

Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 88.

52.

пор мы привыкли безгласно молчать
Под тяжелой пятой властелина
И, в неволе томясь — все обиды скрывать,
Вот суровый удел армянина.
Мы привыкли сносить все удары судьбы.
С верой в Бога терпеть поруганья,
И никто, никогда не услышал мольбы:
Мы врагам

53.

удел армянина.
Мы привыкли сносить все удары судьбы.
С верой в Бога терпеть поруганья,
И никто, никогда не услышал мольбы:
Мы врагам не покажем страданья!..
Но наступит пора за позор отомстить
И сломить нечестивых гордыню,
Тяжкий плен не сумел честь

54.

не покажем страданья!..
Но наступит пора за позор отомстить
И сломить нечестивых гордыню,
Тяжкий плен не сумел честь армян заглушить,
Мы восстанем за нашу святыню!..
Мы восстанем и сбросим оковы свои.
Нам не страшны грозящие беды,
Нам наскучило цепи веками

55.

пора за позор отомстить
И сломить нечестивых гордыню,
Тяжкий плен не сумел честь армян заглушить,
Мы восстанем за нашу святыню!..
Мы восстанем и сбросим оковы свои.
Нам не страшны грозящие беды,
Нам наскучило цепи веками нести.
Сбросим их в ликовaньи

56.

нечестивых гордыню,
Тяжкий плен не сумел честь армян заглушить,
Мы восстанем за нашу святыню!..
Мы восстанем и сбросим оковы свои.
Нам не страшны грозящие беды,
Нам наскучило цепи веками нести.
Сбросим их в ликовaньи победы!..
Да! поднимется гордый армянский народ

57.

сумел честь армян заглушить,
Мы восстанем за нашу святыню!..
Мы восстанем и сбросим оковы свои.
Нам не страшны грозящие беды,
Нам наскучило цепи веками нести.
Сбросим их в ликовaньи победы!..
Да! поднимется гордый армянский народ
Славной мощью былою воспрянет,
Не

58.

то все же неспроста
внушал: жизнь справедлива и чиста –
своим солдатам, мельникам, русалкам.
И стоит ли ходить так далеко?
Уж мы-то знаем, нет, не молоко
вода Арпы, Касáха и Чорóха,
но никогда, нигде и никому
не скажем, будто в

Кубатьян Г. И. Быть гражданином маленькой страны // Г. Кубатьян. Имя: Стихи. Ереван: Советакан грох, 1979. С. 69–70.

59.

Арпы, Касáха и Чорóха,
но никогда, нигде и никому
не скажем, будто в маленьком дому
живется неуютно или плохо.
Да мы и впрямь почти что как семья.
Бежишь, бывает, голову сломя,
тебя окликнут, подойдешь повинно,
и помолчишь, и скажешь наконец:

Кубатьян Г. И. Быть гражданином маленькой страны // Г. Кубатьян. Имя: Стихи. Ереван: Советакан грох, 1979. С. 69–70.

60.

шепнул он) друзья;
Тебе ж изменила гречанка твоя».
Я дал ему злата и проклял его
И верного позвал раба моего.
Мы вышли; я мчался на быстром коне;
И кроткая жалость молчала во мне.
Едва я завидел гречанки порог,
Глаза потемнели,

А. С. Пушкин. Черная шаль // Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ, 1959‒1962. Том 1. Стихотворения 1814–1822. С. 120‒121.

61.

глазах моих влюбленных!
Устав от маеты,
в куточек закопайся, –
отверженная ты
сиротка Закавказья.
Но хоть судьба бродяг
не перестала влечь нас,
нигде на свете так
не чувствуется Вечность.
Рождая в мире тишь,
неслыханную сердцем,
ты воздухом летишь
к своим единоверцам.

Чичибабин Б. А. Четвертый Псалом Армении // В стихах и прозе. 3-е изд., испр. Харьков: Фолио, 2002. С. 310–312.

62.

давка.
Чабаны у костра в кругу.
Годовалая волкодавка
разрешается на снегу.
Пахнет псиной и Новым Заветом.
Как томилась она меж нас.
Ее брюхо кололось светом,
как серебряный дикобраз.
Чабаны на кону метали —
короли, короли, короли.
Из икон, как из будок,

Вознесенский А.А. Декабрьские пастбища // Витражных дел мастер. М. : Молодая гвардия, 1976. С. 178–179.

63.

устал
И спускаться стал
В складки серых, суровых скал.
Но закат еще не угас,
И синеет вдали Арагац.
Впереди же нас, говорят, ‒
Верю на слово!) ‒
Арарат…
Но не видно его пока
Только плавают облака,
По краям золотясь слегка.
Вдруг
Исчезли

Николаевская Е. М. День устал // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 22‒23.

64.

бел, то ал,
Свет, не знающий мет и дат,
Свет негаснущий ‒ Арарат…
И дыхание затая
Перед вечностью ‒
Ты и я, ‒
Мы стоим, не разнявши рук…
Все незыблемое ‒ вокруг:
Неразлучные навсегда
Камни, лава, трава, вода…
Символ это? Намек ли? Знак?...
Перед

Николаевская Е. М. День устал // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 22‒23.

65.

навсегда
Камни, лава, трава, вода…
Символ это? Намек ли? Знак?...
Перед вечностью!..Как же так?
Мир незыблем, неизменим, ‒
Расставаться ‒ лишь нам двоим…

Николаевская Е. М. День устал // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 22‒23.

66.

награбив деньжат,
Бывший гвардеец, замыв оплеуху.
Грянет ли в дверь знакомое:—
Ба! Ты ли, дружище,— какая издевка!
Долго ль еще нам ходить по гроба,
Как по грибы деревенская девка?..
Были мы люди, а стал людьё,
И суждено — по какому разряду?—

Мандельштам О.Э. Дикая кошка – армянская речь // О. Мандельштам. Собр. сочинений в четырех томах. Том I. М.: ТЕРРА, 1991. С.156–157.

67.

знакомое:—
Ба! Ты ли, дружище,— какая издевка!
Долго ль еще нам ходить по гроба,
Как по грибы деревенская девка?..
Были мы люди, а стал людьё,
И суждено — по какому разряду?—
Нам роковое в груди колотье
Да эрзерумская кисть винограду.

68.

нам ходить по гроба,
Как по грибы деревенская девка?..
Были мы люди, а стал людьё,
И суждено — по какому разряду?—
Нам роковое в груди колотье
Да эрзерумская кисть винограду.

69.

Добрая моя Армения,
Безупречная соседка,
Жаль, во дни мои старения
Видимся с тобою редко.
Неужели нам не свидеться,
Ты ли не была мне рада,
Как ты там, моя провидица,
Под снегами Арарата?
Столько горя перемогшую,

Корин Г. А. Добрая моя Армения [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://poemata.ru/poets/korin-grigoriy/dobraya-moya-armeniya/

70.

мне рада,
Как ты там, моя провидица,
Под снегами Арарата?
Столько горя перемогшую,
Велика твоя обида,
Окликаю как оглохшую, —
Все мы дети геноцида.

Корин Г. А. Добрая моя Армения [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://poemata.ru/poets/korin-grigoriy/dobraya-moya-armeniya/

71.

спецназ в Шуше.
Млечная атмосфера, крошево, перламутр,
Кошки, скребущиеся на душе.
Новые бомбы. Побольше таких бы бомб.
Авиация жжет коридор.
Мы стоим в ущелье. За нами моб,
Дети передёргивающие затвор
Смотрят глазами птиц на гранатовый урожай,
Соком набухший и кровяным

Пегов В. С. Доброе утро. Поменьше таких бы утр. 2020. [Электронный ресурс]. URL: https://t.me/zakharprilepin/638

72.

крошево, перламутр,
Кошки, скребущиеся на душе.
Новые бомбы. Побольше таких бы бомб.
Авиация жжет коридор.
Мы стоим в ущелье. За нами моб,
Дети передёргивающие затвор
Смотрят глазами птиц на гранатовый урожай,
Соком набухший и кровяным
Запахом боя. Правильно, заряжай,
Не

Пегов В. С. Доброе утро. Поменьше таких бы утр. 2020. [Электронный ресурс]. URL: https://t.me/zakharprilepin/638

73.

воскресшим вновь колоннам
Под античной синевой Гарни.
И селеньям, по отвесным склонам
Разметавшим тихие огни.
С острою начинкой баклажанам,
Ждущим нас сегодня на обед.
Белым облакам над Дилижаном,
Лозам виноградным — добрый свет!
Путникам, шагающим устало,
Камням, для которых смерти нет,

Матусовский М. Л.Добрый свет! // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.329.

74.

Это было еще до начала:
Нас с тобою венчала
Высота, осеняя невиданным светом,
Облаков разрывая нависшую плотность,
Подымая все выше и выше,
Нас испытывала на

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

75.

еще до начала:
Нас с тобою венчала
Высота, осеняя невиданным светом,
Облаков разрывая нависшую плотность,
Подымая все выше и выше,
Нас испытывала на полетность, ‒
А мы ‒ и не знали об этом,
Но не стремились на землю…
Это было еще до

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

76.

тобою венчала
Высота, осеняя невиданным светом,
Облаков разрывая нависшую плотность,
Подымая все выше и выше,
Нас испытывала на полетность, ‒
А мы ‒ и не знали об этом,
Но не стремились на землю…
Это было еще до начала:
Нас с тобою встречала

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

77.

испытывала на полетность, ‒
А мы ‒ и не знали об этом,
Но не стремились на землю…
Это было еще до начала:
Нас с тобою встречала
Тропа, ‒ и терялась над бездной,
Призывая забыть осторожность,
Нас испытывала на надежность, ‒
А нам ‒ это было

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

78.

стремились на землю…
Это было еще до начала:
Нас с тобою встречала
Тропа, ‒ и терялась над бездной,
Призывая забыть осторожность,
Нас испытывала на надежность, ‒
А нам ‒ это было еще неизвестно,
Но, поддерживая друг друга,
Мы продолжали путь…
Это было еще

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

79.

еще до начала:
Нас с тобою встречала
Тропа, ‒ и терялась над бездной,
Призывая забыть осторожность,
Нас испытывала на надежность, ‒
А нам ‒ это было еще неизвестно,
Но, поддерживая друг друга,
Мы продолжали путь…
Это было еще до начала:
Нас с тобою

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

80.

терялась над бездной,
Призывая забыть осторожность,
Нас испытывала на надежность, ‒
А нам ‒ это было еще неизвестно,
Но, поддерживая друг друга,
Мы продолжали путь…
Это было еще до начала:
Нас с тобою качала
Волна, обжигая брызгами,
Ледяными, колючими, быстрыми,
И окатывала,

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

81.

на надежность, ‒
А нам ‒ это было еще неизвестно,
Но, поддерживая друг друга,
Мы продолжали путь…
Это было еще до начала:
Нас с тобою качала
Волна, обжигая брызгами,
Ледяными, колючими, быстрыми,
И окатывала, и пропитывала
До костей, подхлестнута ветром,
Словно нас

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

82.

начала:
Нас с тобою качала
Волна, обжигая брызгами,
Ледяными, колючими, быстрыми,
И окатывала, и пропитывала
До костей, подхлестнута ветром,
Словно нас на прочность испытывала, ‒
А мы ‒ и не знали об этом, ‒
Но с палубы не уходили:
Застыв на борту,
Мы

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

83.

Волна, обжигая брызгами,
Ледяными, колючими, быстрыми,
И окатывала, и пропитывала
До костей, подхлестнута ветром,
Словно нас на прочность испытывала, ‒
А мы ‒ и не знали об этом, ‒
Но с палубы не уходили:
Застыв на борту,
Мы глаз не сводили
С гор

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

84.

Словно нас на прочность испытывала, ‒
А мы ‒ и не знали об этом, ‒
Но с палубы не уходили:
Застыв на борту,
Мы глаз не сводили
С гор Арегунских,
Залитым солнцем всегда ‒
И зимою и летом,
Спиной повернувшись
К Гегамским,
Во мрак

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

85.

Залитым солнцем всегда ‒
И зимою и летом,
Спиной повернувшись
К Гегамским,
Во мрак погруженным всегда ‒
И зимою и летом…
И нас согревали лучи,
Словно добрые вести,
И ‒ были мы вместе,
Хотя и не знали об этом
Тогда…

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

86.

повернувшись
К Гегамским,
Во мрак погруженным всегда ‒
И зимою и летом…
И нас согревали лучи,
Словно добрые вести,
И ‒ были мы вместе,
Хотя и не знали об этом
Тогда…

Николаевская Е. М. До начала // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 41‒42.

87.

откроется на язве…
По уму, наитью, волшебству ли —
как всё это делается, разве
так уж важно, если существует?
Об отце мы скажем и о сыне,
а о духе что за разговоры?
Ехала машина по равнине
и пропала, потому что горы.

Константинов Всеволод. До простых вещей тут жизнь растерта. 2020

88.

головокружение бешеных хороводов,
кажутся намеком на грядущую ночь длинных ножей.
Изнеженные народы обречены,
а о женщинах можно не думать.
Поэтому нам были по нраву
бесплодные камни Армении,
рассыпающиеся под зубчатой подковой,
вода священных источников,
воскрешающая лошадей…
неистовство веры…
Часовые на

В. Г. Месяц. Дредноут Арарат / Месяц В. Г. // Стихи четырнадцатого года. М. : Водолей, 2015. 254 с.

89.

чем – лишь бы поговорить.
Ключ к твоему сердцу
лежит на кухонном шкафу
под пожелтевшей газетой,
там, где дедушка
прячет от нас
паприросы «Казбек».
Трещит попугаем эфир,
канарейки порхают по дому,
примеряясь свить гнезда.
Можно знать тайну,
но не торопиться ее

В. Г. Месяц. Дредноут Арарат / Месяц В. Г. // Стихи четырнадцатого года. М. : Водолей, 2015. 254 с.

90.

сточатся друг о друга.
Сверхчеловек – это просто кто-то другой.
Двойник, близнец, отраженье в воде…
Существует темная церковь в светлых мирах.
Мы заходили в нее поутру.
Становятся глуше колокольчики звонких копыт.
Ветшают привычные жесты.
Глухой паутиною затянуло колодец, -
как сморщенный армейский

В. Г. Месяц. Дредноут Арарат / Месяц В. Г. // Стихи четырнадцатого года. М. : Водолей, 2015. 254 с.

91.

Нервы сдают.
И я начинаю машинально креститься,
даже входя в магазин запчастей,
обращаюсь к продавцу со словами:
Скажите, святой отец»
Мы сидели вдвоем
на высокой больничной кровати,
и я слушал историю вашей семьи:
имена… города… имена… города…
География мира есть

В. Г. Месяц. Дредноут Арарат / Месяц В. Г. // Стихи четырнадцатого года. М. : Водолей, 2015. 254 с.

92.

У нас, друзья-поэты, много тем:
вот, например, про осень золотую
свою добавить можно запятую.
Но я хочу сказать вам, между

Вольфсон Б. И. Друзьям-поэтам // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

93.

войны писать не о войне
возможно, но прилично не вполне.
Шаманствует ТВ – большой там-там, –
он отучил сочувствовать, чужая
беда нас не тревожит, угрожая
пусть гибелью, однако же не нам.
Но на своём крыльце, как знак беды,
находим мы кровавые

94.

вполне.
Шаманствует ТВ – большой там-там, –
он отучил сочувствовать, чужая
беда нас не тревожит, угрожая
пусть гибелью, однако же не нам.
Но на своём крыльце, как знак беды,
находим мы кровавые следы.
Возвысим же, поэты, голос свой
и на весы

95.

чужая
беда нас не тревожит, угрожая
пусть гибелью, однако же не нам.
Но на своём крыльце, как знак беды,
находим мы кровавые следы.
Возвысим же, поэты, голос свой
и на весы призывом к миру бросим.
Я думаю, что золотая осень

96.

и на весы призывом к миру бросим.
Я думаю, что золотая осень
прекрасна и без нашей запятой.
Но коль припомнят нас по именам,
то наш призыв ещё зачтётся нам.
Высоцкий В. С.

97.

думаю, что золотая осень
прекрасна и без нашей запятой.
Но коль припомнят нас по именам,
то наш призыв ещё зачтётся нам.
Высоцкий В. С.

98.

жил наяву, – как же мне согласиться с Москвою,
что земля эта – Азербайджан?
Пусть Армении стон отдаётся в сердцах, как укор нам.
Как Христу на кресте, больно кронам ее и корням:
в закавказской дали, в том краю, в Карабахе Нагорном
каждый

Чичибабин Б. А. Дума о Карабахе / Б. А. Чичибабин // В стихах и прозе. М. : Наука, 2013. С. 398.

99.

други мои? Сколько лет как ни вести от них.
И не всё ли равно, кто грешней – Горбачев или Ельцин? –
все мы предали наших родных, –
не по крови родных, а по духу, по вере, по сути,
по глубинному свету евангельских добрых

Чичибабин Б. А. Дума о Карабахе / Б. А. Чичибабин // В стихах и прозе. М. : Наука, 2013. С. 398.

100.

наших родных, –
не по крови родных, а по духу, по вере, по сути,
по глубинному свету евангельских добрых надежд.
Упаси нас, Господь, от немудрых и взбалмошных судей,
от имперских лжецов и невежд.
Чтоб за нашу вину нас в аду не

Чичибабин Б. А. Дума о Карабахе / Б. А. Чичибабин // В стихах и прозе. М. : Наука, 2013. С. 398.

101.

евангельских добрых надежд.
Упаси нас, Господь, от немудрых и взбалмошных судей,
от имперских лжецов и невежд.
Чтоб за нашу вину нас в аду не замучили черти,
в каждой русской душе, стон Армении, будь повторён...
Я солдатом служил в бедном городе

Чичибабин Б. А. Дума о Карабахе / Б. А. Чичибабин // В стихах и прозе. М. : Наука, 2013. С. 398.

102.

Чтобы угодников плотский дух
Обидел таким одиночеством?
Озарен ереванской турбиной,
Край и за полночь не тонет во тьме.
Вот миновали мы приют голубиный,
Узкоокий храм Рипсимэ.
Золотые сады сардара Обвевал на лету бензин.
Так отведал я древнего дара,
Таким увидел

Шервинский С. В. Эчмиадзин (двадцатые годы) // Стихи разных лет. М. : Советский писатель, 1984. С. 28‒29.

103.

Грим, парик, другие атрибуты
Этот шут дарил другим шутам.
В светлом цирке между номерами,
Незаметно, тихо, налегке
Появлялся клоун между нами
Иногда в дурацком колпаке.
Зритель наш шутами избалован –
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: «Да разве это клоун?!

Высоцкий В. С. Енгибарову от зрителей // Владимир Высоцкий. Собрание сочинений в одном томе. М. : Эксмо, 2011 С. 391‒393.

104.

шутами избалован –
Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: «Да разве это клоун?!
Если клоун – должен быть смешной!»
Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:
Вышел на арену – так смеши!» –
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.

105.

Жаждет смеха он, тряхнув мошной,
И кричит: «Да разве это клоун?!
Если клоун – должен быть смешной!»
Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:
Вышел на арену – так смеши!» –
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять

106.

клоун?!
Если клоун – должен быть смешной!»
Вот и мы… Пока мы вслух ворчали:
Вышел на арену – так смеши!» –
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять в сомненье – век двадцатый:
Цирк у нас, конечно, мировой,
Клоун,

107.

мы… Пока мы вслух ворчали:
Вышел на арену – так смеши!» –
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять в сомненье – век двадцатый:
Цирк у нас, конечно, мировой,
Клоун, правда, слишком мрачноватый –
Невеселый клоун, не живой.
Ну,

108.

так смеши!» –
Он у нас тем временем печали
Вынимал тихонько из души.
Мы опять в сомненье – век двадцатый:
Цирк у нас, конечно, мировой,
Клоун, правда, слишком мрачноватый –
Невеселый клоун, не живой.
Ну, а он, как будто в воду канув,
Вдруг

109.

в воду канув,
Вдруг при свете, нагло, в две руки
Крал тоску из внутренних карманов
Наших душ, одетых в пиджаки.
Мы потом смеялись обалдело,
Хлопали, ладони раздробя.
Он смешного ничего не делал –
Горе наше брал он на себя.
Только – балагуря,

110.

световом кольце,
Делались всё горше пантомимы,
И – морщины глубже на лице.
Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас,
Будто многим обезболил роды,
А себе – защиты не припас.
Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
Ах,

111.

лице.
Но тревоги наши и невзгоды
Он горстями выгребал из нас,
Будто многим обезболил роды,
А себе – защиты не припас.
Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
Ах, как нас прекрасно обокрали –
Взяли то, что так мешало нам!»

112.

Будто многим обезболил роды,
А себе – защиты не припас.
Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
Ах, как нас прекрасно обокрали –
Взяли то, что так мешало нам!»
Время! И, разбив себе колени,
Уходил он, думая своё.
Рыжий воцарился

113.

припас.
Мы теперь без боли хохотали,
Весело по нашим временам:
Ах, как нас прекрасно обокрали –
Взяли то, что так мешало нам!»
Время! И, разбив себе колени,
Уходил он, думая своё.
Рыжий воцарился на арене,
Да и за пределами её.
Злое

114.

он, думая своё.
Рыжий воцарился на арене,
Да и за пределами её.
Злое наше вынес добрый гений
За кулисы – вот нам и смешно.
Вдруг – весь рой украденных мгновений
В нём сосредоточился в одно.
Всотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь –

115.

Думали: вот пьяница упал…
Шут в своей последней пантомиме
Заигрался – и переиграл.
Он застыл – не где-то, не за морем –
Возле нас, как бы прилёг, устав, –
Первый клоун захлебнулся горем,
Просто сил своих не рассчитав.
Я шагал вперёд неукротимо,
Но успев

116.

с коленей срезав путы,
По ночам не угонял коней.
Умер шут. Он воровал минуты –
Грустные минуты у людей.
Многие из нас бахвальства ради
Не давались: проживём и так!
Шут тогда подкрадывался сзади
Тихо и бесшумно – на руках…
Сгинул, канул он –

117.

Когда эпоха входит к нам с кастетом
и угрожает раскроить висок,
нелепо быть лирическим поэтом
и воспевать какой-нибудь лесок,
какую-нибудь речку и цветочки,
и

Вольфсон Б. И. Эпоха // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

118.

воспевать какой-нибудь лесок,
какую-нибудь речку и цветочки,
и поцелуй влюблённых в полумгле…
Грозит эпоха довести до точки
всё то, что мы любили на Земле.
Процесс судебный движется без пауз,
на приговоре свежая печать.
Бессмысленно вести себя, как страус,
стараясь ничего

119.

120.

121.

как свечи,
В слезах за поездом влеклись.
Металось и дробилось пламя,
И стыли блики на стекле...
Зато какой туман меж нами
Залег в том злобном феврале!
Он весь был копотью наполнен,
Скорее черен был, чем бел...
И ты грехи мои

Снегова И. А.. Еревану («Как странны наши отношенья…»)

122.

Он сух и тверд, он рыж и наг,
Морщинист, точно старый маг,
Гвоздящий древними зрачками...
И — нету больше зла меж нами:
Я поднимаю белый флаг.

Снегова И. А.. Еревану («Как странны наши отношенья…»)

123.

сочетанье
В живую жизнь превращено.
Я помню: поле, ветер, травы,
Веселье длительной езды,
И вдруг, как песня старой славы,
Пред нами вспыхнули
Полтавы Белоголовые сады.
Я помню острую тревогу,
Сильней, чем счастье, во сто крат,
Ту первую мою дорогу
В

Звягинцева В. К.. Есть между всех очарований…

124.

с высоты
по-иному выглядят
наши плечи, перетруженные хребты
наши темечки — нервные роднички
кратеры страхов и обрушений
внутренних катастроф
может, и мы с тобой — украшение
орнамент ткани живой космической
диковинный Звуколов
запись на внешнем диске, винил,
может, и мы, как цветок

Шереметева М-М. эти лилии // Дети Ра. №4 (162). 2018. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://reading-hall.ru/publication.php?id=22637

125.

катастроф
может, и мы с тобой — украшение
орнамент ткани живой космической
диковинный Звуколов
запись на внешнем диске, винил,
может, и мы, как цветок на горе,
после всех поражений и слов
танцуя от ветра, горим?
и летающий астронавт
принимает наши светомячи

Шереметева М-М. эти лилии // Дети Ра. №4 (162). 2018. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://reading-hall.ru/publication.php?id=22637

126.

На высоком перевале
В мусульманской стороне
Мы со смертью пировали —
Было страшно, как во сне.
Нам попался фаэтонщик,
Пропеченный, как изюм,
Словно дьявола погонщик,
Односложен и

Мандельштам О.Э. Фаэтонщик // О. Мандельштам. Собр. сочинений в четырех томах. Том I. М.: ТЕРРА, 1991. С.171–173.

127.

На высоком перевале
В мусульманской стороне
Мы со смертью пировали —
Было страшно, как во сне.
Нам попался фаэтонщик,
Пропеченный, как изюм,
Словно дьявола погонщик,
Односложен и угрюм.
То гортанный крик араба,
То бессмысленное «цо»,—
Словно розу

Мандельштам О.Э. Фаэтонщик // О. Мандельштам. Собр. сочинений в четырех томах. Том I. М.: ТЕРРА, 1991. С.171–173.

128.

том опыт всех веков свидетель.
Решась оставить край родной,
Гайк всех сынов своих собирает,
Друзья! семействам он вещает:
Немврод грозится нам войной;
Сей хищник областей окрестных
Нас алчет отягчит ярмом.
Уйдем с полей своих прелестных,
Чтоб не поникнуть в прах

Глинка С. Н. Две повести в стихах, подчерпнутые из древних армянских летописей. Сочинение Сергея Глинки. М. : типография Лазаревых ин-та Восточных языков, 1831. С. 11‒24.

129.

оставить край родной,
Гайк всех сынов своих собирает,
Друзья! семействам он вещает:
Немврод грозится нам войной;
Сей хищник областей окрестных
Нас алчет отягчит ярмом.
Уйдем с полей своих прелестных,
Чтоб не поникнуть в прах челом.
Так! для сынов родной свободы

130.

ужасы природы.
С отчизной разлучась своей,
Пойдем туда, где гор вершины
Теряются средь облаков…
Втеснимся в глубину лесов;
Пусть там нас ищут Исполины!
Среди лесов, ущелин гор,
Мы грудь поставим им в отпор.»
Вещал, – и слышит восклицанья:
Исполним Гайки мы

131.

туда, где гор вершины
Теряются средь облаков…
Втеснимся в глубину лесов;
Пусть там нас ищут Исполины!
Среди лесов, ущелин гор,
Мы грудь поставим им в отпор.»
Вещал, – и слышит восклицанья:
Исполним Гайки мы желанья!
Сынами вольности родной
Пойдем повсюду за

132.

там нас ищут Исполины!
Среди лесов, ущелин гор,
Мы грудь поставим им в отпор.»
Вещал, – и слышит восклицанья:
Исполним Гайки мы желанья!
Сынами вольности родной
Пойдем повсюду за тобой!»
Идут с равниной в леса и горы;
Месть дикость не страшит

133.

себя, свой род спасай;
Иль бури грозной ожидай!» –
Нейду!» послам Гайк возражает:
Напрасно сеть Немврод сплетает.
Коварен, силен, страшен он;
Мы слабы, но не малодушны;
Свободе нашей мы послушны
И совесть – первый нам закон.
Послов я отпускаю с миром;
Гайк

134.

ожидай!» –
Нейду!» послам Гайк возражает:
Напрасно сеть Немврод сплетает.
Коварен, силен, страшен он;
Мы слабы, но не малодушны;
Свободе нашей мы послушны
И совесть – первый нам закон.
Послов я отпускаю с миром;
Гайк человечества не гнал;)
И повторите пред кумиром,

135.

Напрасно сеть Немврод сплетает.
Коварен, силен, страшен он;
Мы слабы, но не малодушны;
Свободе нашей мы послушны
И совесть – первый нам закон.
Послов я отпускаю с миром;
Гайк человечества не гнал;)
И повторите пред кумиром,
Что по душе моей сказал.»

136.

Кадму поспешил.
На берегах озерных Вана
Вся рать его была собранна.
Друзья! сыны!» воскликнул Гайк:
Согласье душ – победы знак.
Не мы обидили строптивых,
Сих исполинов горделивых.
Немвроду тесен целый свет;
Но и душе преграды нет!
За правое, святое дело,
За

137.

правое, святое дело,
За вольности наших жен, детей,
Душа пойдет сражаться смело;
Не отдадим страны своей!
Чем понести ярмо злодея,
Мы все умрем, иль победим!
Пойдем! и молнии быстрее
Врагов настигнем, поразим!»
Враги киченьем упоены,
Победу в мыслях одержав,
Являли

138.

И ты, господь! познал ее волненье,
И ты пылал, о боже, как и мы.
Создателю постыло всё творенье,
Наскучило небесное моленье, —
Он сочинял любовные псалмы
И громко пел: «Люблю, люблю Марию,
В унынии

А. С. Пушкин. Гавриилиада // Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ, 1959‒1962. С. 121‒135.

139.

всё, что придумать мог, —
Творец любил восточный, пестрый слог.
Потом, призвав любимца Гавриила,
Свою любовь он прозой объяснял.
Беседы их нам церковь утаила,
Евангелист немного оплошал!
Но говорит армянское преданье,
Что царь небес, не пожалев похвал,
В Меркурии архангела избрал,

А. С. Пушкин. Гавриилиада // Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ, 1959‒1962. С. 121‒135.

140.

надо, кто певец?
Ведь большее, чем он, переполняет своды.
И кажется, еще мгновенье — и конец.
Певец уже глотнул убийственной свободы.
Мы все, мы все уйдем. Сотрутся имена.
На шепот и на крик разъято будет слово.
Не мы, о нет, не

Габриэлян Н. М. Гегард / Н. М. Габриэлян // Тростниковая дудка. Ереван : «Советакан грох», 1987. С. 18.

141.

певец?
Ведь большее, чем он, переполняет своды.
И кажется, еще мгновенье — и конец.
Певец уже глотнул убийственной свободы.
Мы все, мы все уйдем. Сотрутся имена.
На шепот и на крик разъято будет слово.
Не мы, о нет, не мы — лишь

Габриэлян Н. М. Гегард / Н. М. Габриэлян // Тростниковая дудка. Ереван : «Советакан грох», 1987. С. 18.

142.

уже глотнул убийственной свободы.
Мы все, мы все уйдем. Сотрутся имена.
На шепот и на крик разъято будет слово.
Не мы, о нет, не мы — лишь музыка важна:
Уйдет один из нас - она найдет другого.
Она в него войдет тоскою

Габриэлян Н. М. Гегард / Н. М. Габриэлян // Тростниковая дудка. Ереван : «Советакан грох», 1987. С. 18.

143.

Мы все, мы все уйдем. Сотрутся имена.
На шепот и на крик разъято будет слово.
Не мы, о нет, не мы — лишь музыка важна:
Уйдет один из нас - она найдет другого.
Она в него войдет тоскою всех времен,
Расширит грудь

Габриэлян Н. М. Гегард / Н. М. Габриэлян // Тростниковая дудка. Ереван : «Советакан грох», 1987. С. 18.

144.

На шепот и на крик разъято будет слово.
Не мы, о нет, не мы — лишь музыка важна:
Уйдет один из нас - она найдет другого.
Она в него войдет тоскою всех времен,
Расширит грудь его умерших голосами,
А купол звуки пьет,

Габриэлян Н. М. Гегард / Н. М. Габриэлян // Тростниковая дудка. Ереван : «Советакан грох», 1987. С. 18.

145.

позах,
Что в закрытых музеях они не живут своей жизнью,
Что, приткнув их в запасник и сунув на верхнюю полку,
Мы имеем возможность забыть их и сбросить со счета.
Но в пропахшем куреньями сумраке Эчмиадзина,
В наши дни продолжаясь, кипит

Михаил Львович Матусовский. ГОБЕЛЕН ГРИГОРА ХАНДЖЯНА

146.

сбросить со счета.
Но в пропахшем куреньями сумраке Эчмиадзина,
В наши дни продолжаясь, кипит аварайрская битва:
И из пятого века мы с вами отчетливо слышим,
Как железо стучит о железо, как кто-то зовет нас на помощь;
Словно груды каменьев, разбросаны

Михаил Львович Матусовский. ГОБЕЛЕН ГРИГОРА ХАНДЖЯНА

147.

кипит аварайрская битва:
И из пятого века мы с вами отчетливо слышим,
Как железо стучит о железо, как кто-то зовет нас на помощь;
Словно груды каменьев, разбросаны груды погибших, —
Вардапет Егише это видел своими глазами
И, коль надо, готов на

Михаил Львович Матусовский. ГОБЕЛЕН ГРИГОРА ХАНДЖЯНА

148.

помощь;
Словно груды каменьев, разбросаны груды погибших, —
Вардапет Егише это видел своими глазами
И, коль надо, готов на кресте перед нами поклясться, —
И персидские копья грозят неминуемой смертью,
И безумные кони копытами топчут убитых,
И в сражении нет победителей и

Михаил Львович Матусовский. ГОБЕЛЕН ГРИГОРА ХАНДЖЯНА

149.

поминальный вознесся:
Хлеб, виноград, Господь.
Хлеб, виноград, Господь.
Страшная годовщина
Страшной народной гибели.
В церкви Эчмиадзина —
Слово Божьего сына.
Поровну мы разделим
Тоненькие опресноки.
Выйдем из храма с весельем,
В поле траву расстелим.
Жертвенного барана
Мы обведем вкруг дерева.
В

Липкин С. И. Годовщина армянского горя // Избранные стихотворения. М. : Время, 2008. С. 228–229.

150.

Эчмиадзина —
Слово Божьего сына.
Поровну мы разделим
Тоненькие опресноки.
Выйдем из храма с весельем,
В поле траву расстелим.
Жертвенного барана
Мы обведем вкруг дерева.
В сердце — вечная рана,
А земля нам желанна.
Все мирозданье в расцвете,
Все непотребное — изгнано,
Только

Липкин С. И. Годовщина армянского горя // Избранные стихотворения. М. : Время, 2008. С. 228–229.

151.

из храма с весельем,
В поле траву расстелим.
Жертвенного барана
Мы обведем вкруг дерева.
В сердце — вечная рана,
А земля нам желанна.
Все мирозданье в расцвете,
Все непотребное — изгнано,
Только и есть на свете —
Дети, дети, дети,
Хлеб, виноград, Господь.

Липкин С. И. Годовщина армянского горя // Избранные стихотворения. М. : Время, 2008. С. 228–229.

152.

с моленьем:
Да оживут убиенные
В этом саду весеннем!
В нашем всеобщем храме
Да насладятся весело
Всеми твоими дарами!
С нами, с нами, с нами —
Хлеб, виноград, Господь.
Хлеб, виноград, Господь.

Липкин С. И. Годовщина армянского горя // Избранные стихотворения. М. : Время, 2008. С. 228–229.

153.

Да оживут убиенные
В этом саду весеннем!
В нашем всеобщем храме
Да насладятся весело
Всеми твоими дарами!
С нами, с нами, с нами —
Хлеб, виноград, Господь.
Хлеб, виноград, Господь.

Липкин С. И. Годовщина армянского горя // Избранные стихотворения. М. : Время, 2008. С. 228–229.

154.

убиенные
В этом саду весеннем!
В нашем всеобщем храме
Да насладятся весело
Всеми твоими дарами!
С нами, с нами, с нами —
Хлеб, виноград, Господь.
Хлеб, виноград, Господь.

Липкин С. И. Годовщина армянского горя // Избранные стихотворения. М. : Время, 2008. С. 228–229.

155.

на ребро.
Где главенствует, как строгий
лейтмотив,
Убегающей дороги
серпантин.
Где глядят со склонов скальных
валуны,
Где и думать вертикально
мы должны.
Ты и древен и при этом
моложав,
Весь насквозь пронзенный светом
Дилижан.
А шоссе все круче, круче,
как

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 108–109.

156.

и при этом
моложав,
Весь насквозь пронзенный светом
Дилижан.
А шоссе все круче, круче,
как во сне,
И клубятся с нами тучи
наравне.
То ручей мелькает синий,
то мосты,
То чернеет в Агарцине
монастырь.
Этот горный, этот узкий
поворот,
Как

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 108–109.

157.

Вот умер я, вот я воскрес.
Встают предо мною хачкары,
Встают, словно каменный лес.
Откуда их тайные знаки
Доносят к нам горькую весть?
Их все невозможно оплакать,
И все невозможно учесть.
Что вспомнил базальт этот старый —
Сасун или Сардарапат?!
Боюсь,

Матусовский М. Л.Хачкары, хачкары // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.318.

158.

гурьевскую кашу,
Не яйца странные пашот —
Бадью дымящегося хаша
В халупу сумрачную нашу
Осенним утром внес Ашот.
О, как же нам казался труден
Тот первый маленький глоток!
Но вот потек горячий студень
По сжатым судорогой людям
И нескончаем был поток.

Смоляк В. Я. Хаш. Опубликовано на личной странице автора в социальной сети «Вконтакте». [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://vk.com/wall-110738390_4847 (дата обращения ‒ 25.03.2023)

159.

О, армянские хазы,
Белый лист со знаком черным,
Ваш таинственный язык
Не дает уснуть ученым.
Как найти нам звукоряд,
Что придумал некий гений,
Скрыв от нас бесценный клад
Вдохновенных песнопений?
Чем он был в глубинах лет —
Плачем

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 111–112.

160.

со знаком черным,
Ваш таинственный язык
Не дает уснуть ученым.
Как найти нам звукоряд,
Что придумал некий гений,
Скрыв от нас бесценный клад
Вдохновенных песнопений?
Чем он был в глубинах лет —
Плачем струн иль вещим гласом?
Говорят, что ваш секрет

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 111–112.

161.

искусственное орошение
пустынь и полупустынь — песков.
Поэтому я приглашу Коджояна:
восстань из могилы!
Ты умер так рано!
Полотна развесь!
Покажись нам, Акоп!
Пусть медленные заведут разговоры
тобою нагроможденные горы.
Пускай нам окажут почет и доверье
тобою взращенные легкие звери.
Пусть

Слуцкий Б. А. Холсты Акопа Коджояна // Собрание сочинений: В 3 т. М.: Художественная литература, 1991. Т. 2. С. 109‒110.

162.

восстань из могилы!
Ты умер так рано!
Полотна развесь!
Покажись нам, Акоп!
Пусть медленные заведут разговоры
тобою нагроможденные горы.
Пускай нам окажут почет и доверье
тобою взращенные легкие звери.
Пусть птицы твои защебечут над нами,
обсудят, осудят мой каждый изъян

Слуцкий Б. А. Холсты Акопа Коджояна // Собрание сочинений: В 3 т. М.: Художественная литература, 1991. Т. 2. С. 109‒110.

163.

заведут разговоры
тобою нагроможденные горы.
Пускай нам окажут почет и доверье
тобою взращенные легкие звери.
Пусть птицы твои защебечут над нами,
обсудят, осудят мой каждый изъян
и с нами поделятся птичьими снами.
Какими — ты знаешь,
Акоп Коджоян!
И ежели ныне

Слуцкий Б. А. Холсты Акопа Коджояна // Собрание сочинений: В 3 т. М.: Художественная литература, 1991. Т. 2. С. 109‒110.

164.

почет и доверье
тобою взращенные легкие звери.
Пусть птицы твои защебечут над нами,
обсудят, осудят мой каждый изъян
и с нами поделятся птичьими снами.
Какими — ты знаешь,
Акоп Коджоян!
И ежели ныне не встретишь оленя
и лани,
исполненной сладостной лени,

Слуцкий Б. А. Холсты Акопа Коджояна // Собрание сочинений: В 3 т. М.: Художественная литература, 1991. Т. 2. С. 109‒110.

165.

краёв уйдём в пустыни
под вой шакалов и болотных кошек.
Коль море не расступится, по брегу
сумеем оторваться от погони.
Мы станем чемпионами по бегу,
а вовсе не египетские кони.
Глоток воды из лужицы и манна
небесная – вот рацион свободы.

Вольфсон Б. И. Исход // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

166.

вовсе не египетские кони.
Глоток воды из лужицы и манна
небесная – вот рацион свободы.
Синай и никакого Ханаана:
кругами водят нас экскурсоводы.
Мы хижины покинули, нам жаль их,
хотя влачили дни свои в оковах.
Но наш Закон на каменных Скрижалях,

167.

египетские кони.
Глоток воды из лужицы и манна
небесная – вот рацион свободы.
Синай и никакого Ханаана:
кругами водят нас экскурсоводы.
Мы хижины покинули, нам жаль их,
хотя влачили дни свои в оковах.
Но наш Закон на каменных Скрижалях,
а не

168.

воды из лужицы и манна
небесная – вот рацион свободы.
Синай и никакого Ханаана:
кругами водят нас экскурсоводы.
Мы хижины покинули, нам жаль их,
хотя влачили дни свои в оковах.
Но наш Закон на каменных Скрижалях,
а не на тонких свитках

169.

тростниковых.
Опять хамсин сулит прогноз погоды,
песок горячий спины хлещет плетью.
Что сорок лет – какие наши годы,
ведь впереди у нас тысячелетья.
И даже если новой будет мода,
у нас в меню тарелка манной каши.
Мы не дождёмся молока и

170.

хлещет плетью.
Что сорок лет – какие наши годы,
ведь впереди у нас тысячелетья.
И даже если новой будет мода,
у нас в меню тарелка манной каши.
Мы не дождёмся молока и мёда,
но в Ханаан придут потомки наши.

171.

наши годы,
ведь впереди у нас тысячелетья.
И даже если новой будет мода,
у нас в меню тарелка манной каши.
Мы не дождёмся молока и мёда,
но в Ханаан придут потомки наши.

172.

и в веках!
Так! создал новое созвездие
Ты на армянских небесах.
Пусть звезды, малые и крупные,
Вокруг тебя пронзают тьму:
Мы смотрим в сферы недоступные,
Дивясь сиянью твоему!..

Брюсов В. Я. И. Туманяну // В. Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 300.

173.

странная краса,
На лохмотьях пятна крови,
Разметались волоса...
Поздно! кличет Марко, едем!
Ловко ранили меня!..
Не услышать бы соседям:
Будет нам тогда резня! —
С лестницы спустившись скоро
И на седла сев, они
Мчатся к берегу Босфора
Стороной, держась в тени,

В. А. Шуф. Сварогов. Роман в стихах. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://az.lib.ru/s/shuf_w_a/text_0130.shtml (дата обращения ‒ 20.09.22).

174.

луны.
Я с женщиной иду шиповником густым,
и красные плоды она с ветвей срывает,
разламывает их и лакомо съедает...
и мы стоим в кустах и празднично молчим.
Жизнь предстает не в глупых пустяках,
а словно все исполнено значенья:
жест женщины,

Шестинский О. Н. Из армянской тетради // Избранные произведения в двух томах. Т. 1. Стихотворения 1947‒1973. М. : Художественная литература, 1980. С. 261‒264.

175.

исполнено значенья:
жест женщины, улыбка и движенья
с обломленною веточкой в руках.
А, может, чаще в горы приезжать?
Смотри, как мы с тобой нежны и строги,
как будто эти горные отроги
нас учат суть друг в друге понимать.
Я многого

176.

руках.
А, может, чаще в горы приезжать?
Смотри, как мы с тобой нежны и строги,
как будто эти горные отроги
нас учат суть друг в друге понимать.
Я многого в природе не постиг; спит ворон,
тень на лунный свет роняя;

177.

велик.
Земля без гор была б куда бедней, —
орлиные вершины ясно видят,
как люди любят, плачут, ненавидят,
и горы возвышают нас, людей.

178.

Мне храмом грудь мерещится твоя,
Два купола изящных над собором,
Впусти меня – не будь ты крохобором,
Молитвы в церкви сей нас упоят.
Я знаю, что я молод, неуклюж,
Но выделяться буду я стараньем,
Так дай твоим мне насладиться зданьем –
Я

Гаспари А. Из Кучака // Нева. 2021. № 8.

179.

А плачешь – как алмаз, слеза.
Слов допила твоих вино,
Иди быстрей в мои объятья,
Меня целуй, рви в клочья платье –
Нам мало времени дано.
Мне исповеди незнаком обряд,
Заметив храм, шагаю мимо,
Мне богомолье нелюбимо,
Как и священника наряд.
Иная

Гаспари А. Из Кучака // Нева. 2021. № 8.

180.

Дождь струит, клокочет вьюга,
В диком бреге вихрь мчится,
Как темно вокруг, подруга,
Как легко с пути нам сбиться!
Стонет вьюга во тьме ненастной,
Дождь стремиться с ветром слиться,
Чу, дорога здесь опасна, —
Бездна черная таится!
Все

181.

не видно,
Духи ночи к бездне гнутся,
Во мгле сплетаются бесстыдно,
Режут воздух, В кольца вьются.
Ничего, пусть стонет вьюга,
Нас она не испугает, —
Мы уйдем туда, подруга,
Где свирельный Пан играет!
Мы уйдем в страну Востока,
Где немеркнущее солнце

182.

к бездне гнутся,
Во мгле сплетаются бесстыдно,
Режут воздух, В кольца вьются.
Ничего, пусть стонет вьюга,
Нас она не испугает, —
Мы уйдем туда, подруга,
Где свирельный Пан играет!
Мы уйдем в страну Востока,
Где немеркнущее солнце
Разбросало луч сто око,

183.

воздух, В кольца вьются.
Ничего, пусть стонет вьюга,
Нас она не испугает, —
Мы уйдем туда, подруга,
Где свирельный Пан играет!
Мы уйдем в страну Востока,
Где немеркнущее солнце
Разбросало луч сто око,
Блеском хрупкого червонца,
Руку дай скорей из бури,

184.

говорил о новом, светлом дне.
Он говорил: «Не вечен сон народа,
Не вечен гнет турецких палачей.
Смирится курд... вернется к нам свобода...
Лишь жизнь должны любить мы горячей!»
Печаль и мрак в сырой его темнице,
Где стойкий вождь, не сломленный

Веселовсикй Ю. А. Из поэмы «Думы армянского народа» // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 25–26.

185.

говорил: «Не вечен сон народа,
Не вечен гнет турецких палачей.
Смирится курд... вернется к нам свобода...
Лишь жизнь должны любить мы горячей!»
Печаль и мрак в сырой его темнице,
Где стойкий вождь, не сломленный судьбой,
Проклятья шлет врагам своим в

186.

Я, наверное, неправа.
Ты мне злые прости слова.
Ты мне радость и боль прости.
Ты домой меня отпусти.
Мы смотрели вчера с тобой,
Как змеится Аракс седой,
И его вековая мгла
Между мной и тобой легла.
Близко-близко

Снегова И. А.. Я, наверное, неправа…

187.

Между мной и тобой легла.
Близко-близко встал Арарат —
Под закатом снега горят —
Но нельзя подойти к нему
Никому из нас. Никому.
Ты пойми меня и прости.
Ты совсем меня отпусти
В мой далекий, в мой тихий дом
И добром

Снегова И. А.. Я, наверное, неправа…

188.

терьер Карандаша,
ищейки, пастухи и водолазы –
бессмертна ваша зверская душа.
Собачее отродье, сучьи дети,
за озверелость сердца и ума
бегите нас,
холодных,
как зима,
бродячих,
бешеных,
бездомных на планете,
на той,
что Шариком звалась сама.

Климова Г. Д. Я помню стать сарьяновской собаки / Г. Д. Климова // Сказуемое несовершенного вида. Избранные стихотворения. Ставрополь : «Ставролит», 2020. Серия «На Кавказе». С. 154.

189.

назад, Каховка и Гренада,
так нынче Карабах и старый друг Минас.
У них надёжный план и техника – что надо.
У нас – седой откос, пока ещё – у нас.
Трава в пыли, пейзаж зеленоват и матов.
Бессмысленно гадать, как Гамлет, быть – не

Вольфсон Б. И. Как сотню лет назад, Каховка и Гренада…// Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

190.

Карабах и старый друг Минас.
У них надёжный план и техника – что надо.
У нас – седой откос, пока ещё – у нас.
Трава в пыли, пейзаж зеленоват и матов.
Бессмысленно гадать, как Гамлет, быть – не быть.
У нас седой откос и

191.

откос, пока ещё – у нас.
Трава в пыли, пейзаж зеленоват и матов.
Бессмысленно гадать, как Гамлет, быть – не быть.
У нас седой откос и пара автоматов,
но чтобы взять откос, им надо нас убить.
За эти дни успел я позабыть

192.

Бессмысленно гадать, как Гамлет, быть – не быть.
У нас седой откос и пара автоматов,
но чтобы взять откос, им надо нас убить.
За эти дни успел я позабыть о мире.
Там, где упал снаряд, плывёт лиловый дым.
Нас мало, враг

193.

откос, им надо нас убить.
За эти дни успел я позабыть о мире.
Там, где упал снаряд, плывёт лиловый дым.
Нас мало, враг сильней, но мы с тобой решили,
что не умрём и что откос не отдадим.

194.

За эти дни успел я позабыть о мире.
Там, где упал снаряд, плывёт лиловый дым.
Нас мало, враг сильней, но мы с тобой решили,
что не умрём и что откос не отдадим.

195.

бы Погостить на такой звезде!
Зачарованным взором вижу
Древних плит кружевной узор,
Вижу складки розово-рыжих
Этих, словно слоеных, гор.
Мы стоим у раскопок Двина,
Вот находка в моей руке, —
Времена слились воедино
В голубом этом черепке.
Словно в перекличь

Звягинцева В. К.. Как влюбляются в человека…

196.

воедино
В голубом этом черепке.
Словно в перекличь с давней эрой
Тут вступает армянский саз.
Ереванские пионеры
Так встречали стихами нас,
Что, бледнея от вдохновенья,
Тронул руку мою сосед,
И увидела я, в смятенье,
На щеке его слезный след.
Сколько

Звягинцева В. К.. Как влюбляются в человека…

197.

сосед,
И увидела я, в смятенье,
На щеке его слезный след.
Сколько б жить ни пришлось на свете,
Не забудем мы, мой собрат,
Как поют армянские дети,
Как гортанной бронзой звенят,
Как в сентябрьском осеннем блеске
Ворковал меж камней ручей.

Звягинцева В. К.. Как влюбляются в человека…

198.

ведь доныне
ни мастеру, ни подмастерью
нельзя без гордыни.
Не внемля хуле и осанне
и взгляда не пряча,
он шепчет: «Мы сами с усами,
разумны и зрячи.
Все это бесплотнее дыма
и неуглядимо,
и что остается помимо
того, что нам

Кубатьян Г. И. Камнерез // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 55–57.

199.

шепчет: «Мы сами с усами,
разумны и зрячи.
Все это бесплотнее дыма
и неуглядимо,
и что остается помимо
того, что нам зримо?
Внезапная ли озаренность?
Натуга ли бычья?
Единственность, незаемность
судьбы и обличья».

Кубатьян Г. И. Камнерез // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 55–57.

200.

великолепье –
движенье и ширь заодно –
есть уподобление цепи,
в которой ты тоже звено.
И эта дорога (положим,
не зря же мы движемся вверх)
связует не гору с подножьем, –
а с вековечностью век.
И в дивном сиянии снега,
которым земля залита,

Кубатьян Г. И. Канатная дорога в Цахкадзоре // Г. Кубатьян. Имя: Стихи. Ереван: Советакан грох, 1979. С. 60.

201.

искушенный взор.
Прошли здесь Ксенофонт и Красс,
Прошел араб, плясали турки…
Свои князья? Играли в жмурки.
Армения?.. О, не для нас!
Явился как-то и Лукулл,
И вот обжору мы побили –
Дай похвалиться – и разбили.
Поход, как следствие, продул
И воротился

Гаспари А. Кармравор // Литературная Армения. 2021. № 1. С. 73–79.

202.

араб, плясали турки…
Свои князья? Играли в жмурки.
Армения?.. О, не для нас!
Явился как-то и Лукулл,
И вот обжору мы побили –
Дай похвалиться – и разбили.
Поход, как следствие, продул
И воротился в жадный Рим,
В чревоугодье погрузился
И тем

Гаспари А. Кармравор // Литературная Армения. 2021. № 1. С. 73–79.

203.

и разбили.
Поход, как следствие, продул
И воротился в жадный Рим,
В чревоугодье погрузился
И тем в историю ввалился,
А мы прощаемся тут с ним
И снова едем в Аштарак,
Где. Словно крохотное чудо,
Наш Кармравор стоит, покуда
Не погрузится

Гаспари А. Кармравор // Литературная Армения. 2021. № 1. С. 73–79.

204.

Я прикасаюсь к храму без креста,
Отдать хочу энергию любви.
В земле, что кровью предков полита,
Господь, прошу, ты милость нам яви.
В своем "Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года" А.С.Пушкин тепло отзывается об армянской семье, которая

Коноплев В. В. Карс // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 53.

205.

цвет потерь,
но сохранив маштоцевскую вязь деда
на наличнике над дверью.
У закрытого Храма двенадцати апостолов,
презрев министерство религиозных дел,
нас тайно обвенчал бы священник,
облачённый в мусульманский чапай, в то время,
когда мулла свежевал барана
и готовил шашлык во

Е. А Шуваева-Петросян. Саркис. Журнал «Знамя». 2014. №7. С. 111‒112.

206.

предков
среди ковыля Иоанна
с армянской лилией в руках
и со сбивчивой речью на обветренных губах…
Мертвецам нет возвращения,
как нам невозможно сделать шаг
навстречу друг другу.
В твоём городе никогда не пойдёт дождь,
а мои иссохшие соски
никогда не

Е. А Шуваева-Петросян. Саркис. Журнал «Знамя». 2014. №7. С. 111‒112.

207.

навстречу друг другу.
В твоём городе никогда не пойдёт дождь,
а мои иссохшие соски
никогда не будут кормить твоё дитя.
Мы превратимся в молитву и проклятье,
усмиряя скорбящий дух плотью.
И опрокинутые горы будут плакать магмой.
И будут плакать Христос

Е. А Шуваева-Петросян. Саркис. Журнал «Знамя». 2014. №7. С. 111‒112.

208.

Мухаммед,
прижавшись друг к другу в храме,
над куполом которого
спорят с небом
Крест и Полумесяц.
И будем бесслёзно плакать мы,
боясь хулы и сокрывая тоску,
по разные стороны границы,
пока Господь не сотрет всё,
чтобы нарисовать новую картину мира.

Е. А Шуваева-Петросян. Саркис. Журнал «Знамя». 2014. №7. С. 111‒112.

209.

по склонам вниз сойдут стада,
и снова — мгла в межгорных швах,
разлóмим бронзовый лаваш
и сядем в круг, и что нам тьма тогда!
Что значит ночь, когда у ног —
огонь и грубое руно,
и слева — брат, и справа — друг, и

С. А. Минаков. Кавказская песня / Минаков С. А. // Имярек. М. : Современник, 1992. С. 200‒201.

210.

Вставайте, братья! Настало время,
Настало время для новых слов,
Не давит плечи насилий бремя
И путь широкий для нас готов.
Страна проснется, и в обновленьи
Вздохнет свободно родной народ,
Вставайте, братья, долой сомненья, —
С открытой грудью пойдем вперед!

211.

Вздохнет свободно родной народ,
Вставайте, братья, долой сомненья, —
С открытой грудью пойдем вперед!
Умолкнут громы, уйдут туманы,
Весна настанет у нас в сердцах,
В борьбе забудем и боль и раны,
В душе погасим минутный страх!
Пусть над страною еще нависли,

212.

суеты советов и наветов.
Длинна и вечна, словно млечный путь,
Стезя неповторимого Поэта!
Живи, Сарьян!
И видеть жизнь учи.
Дари нам Солнце в жизненном ненастье,
Чтоб мог любой, затерянный в ночи,
Бессоным сердцем прикоснуться к счастью.

Цит. по : Сарьян Р. Л. Сарьян и Россия. Ереван, 2006. С. 133.

213.

плеснет.
Баю-бай, баю-бай! ночь темна,
Только сердце до рассвета не уснет.
Баю-бай! я боюсь! Боже мой!
Где отец? не пришел! мы одни!
Баю-бай! не узнать ли самой?
Ай, стучат!.. Тише! спи! спи! усни!..
Баю-бай, баю-бай! Ах! Оган!!!
Жив, мой бедный?

Кулебякин А. П. Колыбельная песня // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 87‒88.

214.

Баю-бай! не узнать ли самой?
Ай, стучат!.. Тише! спи! спи! усни!..
Баю-бай, баю-бай! Ах! Оган!!!
Жив, мой бедный? для чего мы здесь дрожим?
Баю-бай, баю-бай! страшен Ван!
Турки, турки!!! Ах, скорей убежим!
Баю-бай, баю-бай, баю-бай!
Ранен ты? кровь на лбу!

215.

Ты, пока не спишь,
Слушай весть страданий! Матери простишь,
Что в такие годы мучила тебя
Песней о невзгодах, родину любя.
Мы живем с врагами, терпим столько бед
Годы за годами, а спасенья нет!
Каждый час мы можем зверских фесок ждать, —

Кротков С. П. Колыбельная песня Армянки // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 107–108.

216.

Песней о невзгодах, родину любя.
Мы живем с врагами, терпим столько бед
Годы за годами, а спасенья нет!
Каждый час мы можем зверских фесок ждать, —
Головы все сложим, будешь ты страдать...
Все сожгут, разграбят, скроются... и вновь
Горя нам прибавят,

217.

Каждый час мы можем зверских фесок ждать, —
Головы все сложим, будешь ты страдать...
Все сожгут, разграбят, скроются... и вновь
Горя нам прибавят, и польется кровь!..
Но дождешься, сын мой, ты иной судьбы!
Ты расти и думай о путях борьбы!
Солнце

218.

путях борьбы!
Солнце новой жизни всходит над тобой.
Для своей отчизны ты готовься в бой!
Трон султана дрогнул... Помощь к нам идет...
И злодей жестокий наказанья ждет.
Ты ж расти, мужайся, чтоб врага сразить
Веры не лишайся — будешь в счастье

219.

чистота
И первого инея корка,
Схватившая зелень листа…
Огонь и тепло — на исходе,
Темнеют деревья во мгле.
По тлеющим травам мы ходим,
По тихой погасшей земле.
И песня последняя спета,
Какой не услышим вовек…
И вспышки прощального света
Ложатся на

Николаевская Е. М. Костер, догорающий в Норке // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 24.

220.

и не вспомню, как пришли
Под эту временную крышу
И сколько дней и сколько лет
Прошло в вялотекущей сваре,
Меж нами праведников нет –
И всякой твари не по паре.
Пьёт брат угрюмо, а сестра
От скуки ненавидит брата,
И далеко

Лиснянская И. Л. Ковчег / И. Л. Лиснянская // Дожди и зеркала. Париж: Ymca-Press, 1983. С. 205–206.

221.

нами праведников нет –
И всякой твари не по паре.
Пьёт брат угрюмо, а сестра
От скуки ненавидит брата,
И далеко нам до утра,
И далеко до Арарата.
Творцы и потребители утопий,
Витийствуем и не подозреваем,
Что этот мир – потоп, и

Лиснянская И. Л. Ковчег / И. Л. Лиснянская // Дожди и зеркала. Париж: Ymca-Press, 1983. С. 205–206.

222.

И далеко до Арарата.
Творцы и потребители утопий,
Витийствуем и не подозреваем,
Что этот мир – потоп, и что в потопе
Мы до сих пор всем миром пребываем.
Скрипит луны космическая шлюпка,
Расшатана и Звёздная Телега,
А наша белопенная голубка
Ещё

Лиснянская И. Л. Ковчег / И. Л. Лиснянская // Дожди и зеркала. Париж: Ymca-Press, 1983. С. 205–206.

223.

нельзя без удивления.
Лазурь вот эта — выдумка,
снег на лазури — вымысел.
Немыслимую невидаль
художник людям вывесил!..
Уже далёко выставка,
пред нами горы близкие,
мы едем по Армении
дорогою тбилисскою.
Здесь краски высшей яркости
не знают разбавления.
Мир в эти краски

Вышеславский Л. Н. Краски Сарьяна // Это Армения. Стихи русских поэтов. Ереван. Айастан, 1967. С. 157‒158.

224.

Лазурь вот эта — выдумка,
снег на лазури — вымысел.
Немыслимую невидаль
художник людям вывесил!..
Уже далёко выставка,
пред нами горы близкие,
мы едем по Армении
дорогою тбилисскою.
Здесь краски высшей яркости
не знают разбавления.
Мир в эти краски красился
в начале

Вышеславский Л. Н. Краски Сарьяна // Это Армения. Стихи русских поэтов. Ереван. Айастан, 1967. С. 157‒158.

225.

стелется,
Для всех живых одна —
О шашку храбрость греется,
Как о волну — волна.
Такою ночью сердце вплавь, —
Но с юга — нам закрытого —
Идут, — и против всех застав
Храбрятся вдруг копыта.
Но лишь подымет берег вой,-
Сквозь сломанный ардуч
Махает барс,

Тихонов Н. С. Красные на Араксе // Н. С. Тихонов. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. пис., 1981. С.593–598

226.

мучайся,
Он всюду, — как ни ройся!
Как вымысел ущельем рта
Восходит в песен пламя,
Так Арарата высота
Всходила запросто над нами;
Равняясь честно на восход,
С ума свергавшей головой,
Сиял как колокол и лед —
Земли бессменный часовой.
Прости, старик, — мы

Тихонов Н. С. Красные на Араксе // Н. С. Тихонов. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. пис., 1981. С.593–598

227.

над нами;
Равняясь честно на восход,
С ума свергавшей головой,
Сиял как колокол и лед —
Земли бессменный часовой.
Прости, старик, — мы пили чай,
Костром утра согревши плечи,
Садов зеленая свеча.
Лукавый тополь, нас уча,
Шумел на смешанном наречьи.
Ступали буйволы, —

Тихонов Н. С. Красные на Араксе // Н. С. Тихонов. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. пис., 1981. С.593–598

228.

колокол и лед —
Земли бессменный часовой.
Прости, старик, — мы пили чай,
Костром утра согревши плечи,
Садов зеленая свеча.
Лукавый тополь, нас уча,
Шумел на смешанном наречьи.
Ступали буйволы, — с запинкой
Кувшин наполнился рекой,
Страна камней, как семьянинка,
Оделась в утренний

Тихонов Н. С. Красные на Араксе // Н. С. Тихонов. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. пис., 1981. С.593–598

229.

встали дозорными
Народов на краю.
Обгрызли мыши Тегеран,
А где ж была ты, старая?
Моссул ободран, как джайран,
Ступай — ты нам не пара.
За что ходили ноги,
Свистело в головах,
За что патрон в берлогах
До барса доставал?
Багдад — питомец

Тихонов Н. С. Красные на Араксе // Н. С. Тихонов. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. пис., 1981. С.593–598

230.

луча ходящего
По заячьим ушам,
Тундырь печет прозрачные
Листовки лаваша.
Дыня жирная садам
О желтизне кричит сама,
Ты — Азия — дышала нам,
Как сладкая дутма.
Перебирая сквозь очки
Качанье четок и цепей,
Ты клюнешь песен — выпечки
Московских тундырей.
Аракс не верит

Тихонов Н. С. Красные на Араксе // Н. С. Тихонов. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. пис., 1981. С.593–598

231.

дышит в лицо.
Неслышно, как в ночь игла, —
Для иных — чернее чумы,
Для иных — светлее стекла, —
Так в Азию входим мы.
Меняя, как тень, наряды,
Шатая племен кольцо —
Так дышит сном Шахразады
Советская ночь в лицо.
Курдский прицел отличен —
Стоит

Тихонов Н. С. Красные на Араксе // Н. С. Тихонов. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. пис., 1981. С.593–598

232.

В тот год, когда господь сурово
Над нами длань отяготил,—
Я, в жажде сумрачного крова,
Скрываясь от лица дневного,
Бежал к бесстрастию могил.
Я думал: божескую гневность

Брюсов В. Я. К Армении // В. Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 237.

233.

Эллады
Зажженный — ваших песен свет.
И ныне, в этом мире новом,
В толпе мятущихся племен,
Вы встали обликом суровым
Для нас таинственных времен.
Но то, что было, вечно живо.
В былом — награда и урок,
Носить вы вправе горделиво
Свой многовековый

Брюсов В. Я. К армянам // В.Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 234–236.

234.

времен.
Но то, что было, вечно живо.
В былом — награда и урок,
Носить вы вправе горделиво
Свой многовековый венок.
А мы, великому наследью
Дивясь, обеты слышим в нем...
Так! Прошлое тяжелой медью
Гудит над каждым новым днем.
И верится, народ

Брюсов В. Я. К армянам // В.Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 234–236.

235.

Стояли утесы, оскалясь,
И мрачно смотрели нам вслед.
Далёко за нами остались
И праздник, и песни, и свет.
Теряя последние силы,
Плелись мы в полуночный час,

Николаевская Е. М. Лаваш // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 15.

236.

Стояли утесы, оскалясь,
И мрачно смотрели нам вслед.
Далёко за нами остались
И праздник, и песни, и свет.
Теряя последние силы,
Плелись мы в полуночный час,
И небо нам плечи

Николаевская Е. М. Лаваш // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 15.

237.

оскалясь,
И мрачно смотрели нам вслед.
Далёко за нами остались
И праздник, и песни, и свет.
Теряя последние силы,
Плелись мы в полуночный час,
И небо нам плечи давило,
Хребты надвигались на нас.
И вдруг от дороги в сторонке
Мы

Николаевская Е. М. Лаваш // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 15.

238.

Далёко за нами остались
И праздник, и песни, и свет.
Теряя последние силы,
Плелись мы в полуночный час,
И небо нам плечи давило,
Хребты надвигались на нас.
И вдруг от дороги в сторонке
Мы видим — Не сон, не мираж!
Пред

Николаевская Е. М. Лаваш // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 15.

239.

и песни, и свет.
Теряя последние силы,
Плелись мы в полуночный час,
И небо нам плечи давило,
Хребты надвигались на нас.
И вдруг от дороги в сторонке
Мы видим — Не сон, не мираж!
Пред нами обветренный, тонкий
Во мраке белеет

Николаевская Е. М. Лаваш // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 15.

240.

Плелись мы в полуночный час,
И небо нам плечи давило,
Хребты надвигались на нас.
И вдруг от дороги в сторонке
Мы видим — Не сон, не мираж!
Пред нами обветренный, тонкий
Во мраке белеет лаваш.
Не где-то в пыли под ногами —

Николаевская Е. М. Лаваш // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 15.

241.

нам плечи давило,
Хребты надвигались на нас.
И вдруг от дороги в сторонке
Мы видим — Не сон, не мираж!
Пред нами обветренный, тонкий
Во мраке белеет лаваш.
Не где-то в пыли под ногами —
Нет! Добрая чья-то рука
Его положила на

Николаевская Е. М. Лаваш // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 15.

242.

белеет лаваш.
Не где-то в пыли под ногами —
Нет! Добрая чья-то рука
Его положила на камень
У памятника-родника.
Забыли мы голод и жажду
И путь, что так труден и крут…
О, если бы думал так каждый
О людях, что

Николаевская Е. М. Лаваш // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 15.

243.

в одно мгновенье…
Так что же за злодей
Свое явил тут рвенье?
Земля – она убийца!
Ее лихой каприз
В кошмарах нам приснится.
Кощунственный сюрприз –
Недолго тут и спиться.
Где храм, фасад где, фриз,
Где дом родной гюмрийца?
Земли дурная шутка

Гаспари А. Ленинакан‒Гюмри // Литературная Армения. 2021. № 1. С. 73–79.

244.

сон,
Ты стоишь надо мной, дорогая.
Я к тебе из томленья, из тьмы
Простираю безумные руки.
О, когда же увидимся мы
И сольемся, как в пении звуки!

Городецкий Сергей Митрофанович. Любимой («О тебе, о тебе, о тебе…»)*. 1919

245.

Что здесь: сцена или храм —
Пусть тебе легко поется,
Как поется по утрам
Ветру древнего Звартноца.
Эта песня давних дней
Нас тревожит все сильнее
Всей бездомностью своей,
Всей бездонностью своею.
Разве ты тому виной,
Что душа твоя — как птица.
Что

Матусовский М. Л.Лусинэ // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.325–326.

246.

О, тайна фамилий на «ян» // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.326–327.
О, тайна фамилий на «ян»,
Смущавшая нас постоянно,
Как горный прозрачный туман,
Скользящий меж строк Туманяна.
Как где-то за свесом горы
Заря, запылавшая рдяно.
Как звездные

Матусовский М. Л.Лусинэ // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.325–326.

247.

дом стоял на берегу Евфрата...
Наш милый дом стоял на берегу Евфрата...
Я помню: мать, окончив знойный день,
Певала часто нам в прощальный час заката
О тихих радостях смиренных деревень,
О старине седой, о витязях свободных,
Державших меч святой в

Немирович-Данченко В. С. Маленькие поэмы. На берегу Евфрата // Русские писатели об Армении: Сборник / Сост. С. Арешян, Н. Туманян. Ереван: Арменгиз, 1946. С. 90–93.

248.

седой, о витязях свободных,
Державших меч святой в защиту прав народных,
Ученых иноков в тени монастырей.
О праведных царях, хранивших нас когда-то
От козней и обид чужих и злых людей.
Мой чудный сад стоял на берегу Евфрата...
Наш белый дом

249.

и обид чужих и злых людей.
Мой чудный сад стоял на берегу Евфрата...
Наш белый дом стоял на берегу Евфрата...
Мы жили в стороне от распри и тревог
И только изредка стремившихся куда-то
Аскеров видели... И тихий наш порог
Вражда

250.

не посещали.
Пожарами кругом не загорались дали...
С верблюдами на юг шел пыльный караван
Водой студеною меха из Эль-Абада
Мы наполняли им, арабам чуждых стран.
Наш милый сад стоял на берегу Евфрата...
Мой старый дом стоял на берегу Евфрата...

251.

росли у мутно желтых вод,
И в светлые часы молчанья и прохлады
Туда в убогий храм молиться шел народ.
Священника мы слушать были рады
Венцы чернели их на полымье заката.
И видеть в алтаре животворящий крест.
Армяне верили: ни мести

252.

дом стоял на берегу Евфрата...
И как-то раз вдали... О, не забыть тот день!
Бегущая толпа, отчаяньем объята,
Нахлынула на нас из отчих деревень.
Кровавые на ней еще сочились раны.
Там были женщины и дети из Аданы,
Из Лаллы, Эйменэ

253.

бедный сад стоял на берегу Евфрата...
Наш белый дом стоял на берегу Евфрата...
От крови покраснев струилася вода.
За ружья мы взялись... но, смелые когда-то,
Что мы могли теперь, невольники труда!
Колосья под серпом: легли отцы и братья...
И буйный

254.

Наш белый дом стоял на берегу Евфрата...
От крови покраснев струилася вода.
За ружья мы взялись... но, смелые когда-то,
Что мы могли теперь, невольники труда!
Колосья под серпом: легли отцы и братья...
И буйный крик убийц и вопли и проклятья...

255.

Его от света заслоняла.
Там пенье труб... Там вражий стан...
Коней пронзительное ржанье...
И рать усталая армян,
Ее суровое молчанье...
Нас мало было. Враг силен...
Я ждал последнего удара
И колыхался небосклон
Цветами алыми пожара.
И ночь прошла. И знойный

Немирович-Данченко В. С. Маленькие поэмы. У берегов Евфрата. Знамя. // Русские писатели об Армении: Сборник / Сост. С. Арешян, Н. Туманян. Ереван: Арменгиз, 1946. С. 93–95.

256.

две части.
Одну из них схватил себе Дракон,
Другую Лев. И, стоя над добычей,
Они рычали, скаля зубы...
Спарапет: Царь!
Нам нестерпимо эти речи слушать!
Царь: Я все хочу узнать. (Еврею) Что было дальше?
Еврей: И шли года, и видел

Брюсов В. Я.. МОЛЕНИЕ ЦАРЯ

257.

ото сна, и ожила опять,
И язвы ребр ее вдруг исцелились.
И я увидел в глубине веков,
Как сквозь туман мы видим в отдаленье,
Что также две возносит твой народ
Главы, и обе в золотых коронах,
И два царя венцы

Брюсов В. Я.. МОЛЕНИЕ ЦАРЯ

258.

оторвали от твоей истерзанной груди?
Зачем я слушаю вести с далекой родины
и тихо плачу, когда никто не видит?
Зачем мы чужие друг другу, праматерь,
и так много того, что разделяет нас?
Зачем я не могу петь тебе на твоем

ссылка?

259.

родины
и тихо плачу, когда никто не видит?
Зачем мы чужие друг другу, праматерь,
и так много того, что разделяет нас?
Зачем я не могу петь тебе на твоем языке?
Ведь женщины-птицы – плоть от плоти твоей,
дивная земля,
веками

ссылка?

260.

молва,
земная влага выдержанных строк –
Причастье неземного Божества!
Старик ушёл неведомым путём,
туда, где ждёт небесная межа.
Но древнее вино мы снова пьём,
чеканные края к устам прижав!

Гацко-Славацкий Р. В. Мовсес Хоренаци // Портал «Стихи.ру». [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://stihi.ru/2021/02/18/6451 (дата обращения – 25.03.2023)

261.

Мы – дети времен неспокойных.
Предписано, видимо, нам
Участие в смутах и войнах
На службе лихим временам.
Наверное, свыше Кому-то
Охота,

Шакарян К. Мы ‒ дети времен неспокойных… // Литературная Армения. № 3. С. 6.

262.

Мы – дети времен неспокойных.
Предписано, видимо, нам
Участие в смутах и войнах
На службе лихим временам.
Наверное, свыше Кому-то
Охота, чтоб вновь на земле
Царила Великая

Шакарян К. Мы ‒ дети времен неспокойных… // Литературная Армения. № 3. С. 6.

263.

Ссылка для цитирования:
Казакова Р. Ф. Мы ехали горной дорогой… / Р. Ф. Казакова // Избранные произведения : в 2 т. Том 2. Стихотворения. М. : Художественная литература, 1985. С. 203.
Мы ехали горной

Казакова Р. Ф.. Мы ехали горной дорогой…. 1982

264.

Казакова Р. Ф. Мы ехали горной дорогой… / Р. Ф. Казакова // Избранные произведения : в 2 т. Том 2. Стихотворения. М. : Художественная литература, 1985. С. 203.
Мы ехали горной дорогой
армянской дорогою строгой
С приютом случайных домов,
с библейской красою холмов.
Бледнели рассвета знамена...
И двое

Казакова Р. Ф.. Мы ехали горной дорогой…. 1982

265.

Овод разгрома гудит над ухом.
К кресту позора пригвождены.
И всё же, пока мы не пали духом,
мы не побеждены.
Горько себя ощущать мишенью,
слушать оборванную струну.
Но проиграть большое сраженье
не значит

нет выходных данных

266.

нет выходных данных

267.

мы не побеждены.
Горько себя ощущать мишенью,
слушать оборванную струну.
Но проиграть большое сраженье
не значит ещё проиграть войну.
Всем нам земля эта будет пухом,
смертные все мы увидим сны.
Но пока живы, пока мы духом
не пали, мы не

нет выходных данных

268.

слушать оборванную струну.
Но проиграть большое сраженье
не значит ещё проиграть войну.
Всем нам земля эта будет пухом,
смертные все мы увидим сны.
Но пока живы, пока мы духом
не пали, мы не побеждены.
Небо закрыла туча пыли,
чёрное солнце

нет выходных данных

269.

не значит ещё проиграть войну.
Всем нам земля эта будет пухом,
смертные все мы увидим сны.
Но пока живы, пока мы духом
не пали, мы не побеждены.
Небо закрыла туча пыли,
чёрное солнце скривило рот.
Враг торжествует, мы отступили,
однако

нет выходных данных

270.

войну.
Всем нам земля эта будет пухом,
смертные все мы увидим сны.
Но пока живы, пока мы духом
не пали, мы не побеждены.
Небо закрыла туча пыли,
чёрное солнце скривило рот.
Враг торжествует, мы отступили,
однако дух в нас ещё

нет выходных данных

271.

пока живы, пока мы духом
не пали, мы не побеждены.
Небо закрыла туча пыли,
чёрное солнце скривило рот.
Враг торжествует, мы отступили,
однако дух в нас ещё живёт.
Пусть время мимо течёт рекою,
мы на грядущем не ставим крест.
Верим,

нет выходных данных

272.

не пали, мы не побеждены.
Небо закрыла туча пыли,
чёрное солнце скривило рот.
Враг торжествует, мы отступили,
однако дух в нас ещё живёт.
Пусть время мимо течёт рекою,
мы на грядущем не ставим крест.
Верим, Господь не махнёт рукою,
спасать

нет выходных данных

273.

пыли,
чёрное солнце скривило рот.
Враг торжествует, мы отступили,
однако дух в нас ещё живёт.
Пусть время мимо течёт рекою,
мы на грядущем не ставим крест.
Верим, Господь не махнёт рукою,
спасать народ ему не надоест.
Для торжества не сыскать

нет выходных данных

274.

номер первый -- дом,
Украшенный и этим полотном,
Сезона беглой радостью, плодами,
Которые искусными руками
Ты даришь вечности. Потомок наш,
Как мы, сумеет отличить пейзаж
Армении, написанной Сарьяном,
По городам бродившим и по странам,
И возвратившимся к себе домой
Дорогой мужественной

Гатов А. Народному художнику Мартиросу Сарьяну / А. Гатов //Закон Тяготения. М. : Художественная литература, 1936. С. 29–31.

275.

цвета,
И на стене — армянские дэджимы.
И вот порой меня неудержимо
Влечет туда — туда, на край земли.
Где десять дней мы братски провели —
Влечет бродить по клинописным скалам,
Запомнившим века, но не усталым,
По Эривани, выросшей втройне –
И многое узнать

276.

Наши лица смертью отверсты.
Наши лица, как будто улики,
Оголились в преддверье ответа.
В жизни прошлой все было личиной.
Здесь мы стали самими собою.
И мы сам – исход и причина
Здесь во влажном чреве покоя.
Пусть меняются лица твои,
Лица

Габриэлян Н. М. Гегард / Н. М. Габриэлян // Поющее дерево. М. : «Фортуна ЭЛ», 2010. С. 112‒115.

277.

лица, как будто улики,
Оголились в преддверье ответа.
В жизни прошлой все было личиной.
Здесь мы стали самими собою.
И мы сам – исход и причина
Здесь во влажном чреве покоя.
Пусть меняются лица твои,
Лица гнева и лица любви,
Лица

Габриэлян Н. М. Гегард / Н. М. Габриэлян // Поющее дерево. М. : «Фортуна ЭЛ», 2010. С. 112‒115.

278.

бесплодных
Плясала женщина, смеялась жизнь.
И телом ее правила любовь,
Огромная для узенького тела,
И бледное лицо ее летело
От нас, от нас
И возвращалось вновь.
Катилось время криво, вкось и вспять,
Империи неслись во тьму развала.
А женщина откидывала

Габриэлян Н. М. Гегард / Н. М. Габриэлян // Поющее дерево. М. : «Фортуна ЭЛ», 2010. С. 112‒115.

279.

женщина, смеялась жизнь.
И телом ее правила любовь,
Огромная для узенького тела,
И бледное лицо ее летело
От нас, от нас
И возвращалось вновь.
Катилось время криво, вкось и вспять,
Империи неслись во тьму развала.
А женщина откидывала прядь
И

Габриэлян Н. М. Гегард / Н. М. Габриэлян // Поющее дерево. М. : «Фортуна ЭЛ», 2010. С. 112‒115.

280.

ваш страшный, все резни и бойни,
Кто вашу боль сумел в себя принять,
Как если б это было русской болью.
Мы с вами вместе знали столько бед,
И вместе гибли мы на поле брани,
Когда есть братство честное, то нет

Вечность. Русские поэты – Армении / Сост. Г.Овнан. Ереван: «Советакан грох». 1978. С. 95– 97.

281.

в себя принять,
Как если б это было русской болью.
Мы с вами вместе знали столько бед,
И вместе гибли мы на поле брани,
Когда есть братство честное, то нет
Ни младших и ни старших — просто братья.
И потому — как

Вечность. Русские поэты – Армении / Сост. Г.Овнан. Ереван: «Советакан грох». 1978. С. 95– 97.

282.

надо слез, когда душа болит,
Смотри, певец — там розовеют дали
И свет зари так радостно горит...
Не надо слез — страдать мы так устали.
Спой песнь певец далеких тех времен,
Когда бойцы, ликуя восставали
Сбираясь на борьбу в победный легион...
Не

283.

Не раз менялось всё с тех пор,
Как мы, Армения, расстались:
Другие цепи дымных гор
Передо мною расступались,
Иная красила заря
Туманные пути земные,
И ближним заревом горя,

Снегова И. А.. Не раз менялось все с тех пор…

284.

меня в ту пору.
И голова кружилась вдруг
На самом безопасном месте,
И в горле бился сердца стук,
Как будто мы не врозь, а вместе.

Снегова И. А.. Не раз менялось все с тех пор…

285.

И снизится, как прежде, самолет,
И по земле кремнистой побежит.
В который раз — к чему вести нам счет? —
В груди струна все та же задрожит.
Увижу я товарищей армян,
Встречающих — ну пусть и не меня ...
Мне

Звягинцева В. К.. Не так уж многого хочу

286.

рекою
Сам Вардан стоит.
Бой окончен; вмиг пропали
Славные войска,
И в уныньи и печали
Древняя река.
Не вернуть уж нам свободы
И побед отцов
И нельзя, как в прежни годы,
Побеждать врагов»
Вновь затишье наступает,
Крепко спит земля,
Бледно

Веселовсикй Ю. А. Ночь на аварайских полях, в годовщину битвы 451 года // Юрий Веселовский и армянская литература / Давтян А. М. Ереван. Айстан, 1970. С. 284–285.

287.

жестокого:
Смерти, войны, неверия лед.
Что же мне журавля одинокого
Сиротливый давнишний полет?
Ведь бывали обиды и кровные,
Мало ль нам приходилось тужить?!
А чужое так близко мне, словно я
Обязалась ему лишь служить,
Обязалась прощать все обидное —
И неверность

Звягинцева В. К.. Опять о том же

288.

утрата!
Не станет друга и брата,
Ни музыки, ни заката,
Ни снежных глав Арарата.
Твердим с упорством горячим,
Что мир мы переиначим,
Страх собственной смерти прячем
И лишь над чужою плачем.
А надо ль бояться слова,
Раз нет в нем

Звягинцева В. К.. Опять о том же

289.

За летом лето одно и то же?!
Не надоело. Еще дороже.
Ведь у любви нашей нет предела...
А разве жить нам надоедает,
Надоедает сердца биенье?
Кому же хватит дней восхищенья?
Мне не хватает, мне не хватает.
О чем твержу я

Звягинцева В. К.. Опять о том же

290.

Опять увенчаны мы славой,
Опять кичливый враг сражен,
Решен в Арзруме спор кровавый,
В Эдырне мир провозглашен.
И дале двинулась Россия.
И

А. С. Пушкин Опять увенчаны мы славой // Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ, 1959‒1962. Том 2. Стихотворения 1823–1836. С. 583.

291.

кладезь мудрости времён
откроет людям свою душу снова,
и в мире от невежества больном
появится надёжная основа.
Ну а пока мы только валуны!
Лишённые отеческой опоры,
мы падаем к подножию страны,
которую у нас отняли воры.
И это большая из

Коноплев В. В. Опять во сне я видел Арарат... // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 66.

292.

душу снова,
и в мире от невежества больном
появится надёжная основа.
Ну а пока мы только валуны!
Лишённые отеческой опоры,
мы падаем к подножию страны,
которую у нас отняли воры.
И это большая из всех утрат,
которая мне не даёт

Коноплев В. В. Опять во сне я видел Арарат... // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 66.

293.

больном
появится надёжная основа.
Ну а пока мы только валуны!
Лишённые отеческой опоры,
мы падаем к подножию страны,
которую у нас отняли воры.
И это большая из всех утрат,
которая мне не даёт покоя.
Во сне я снова видел Арарат...

Коноплев В. В. Опять во сне я видел Арарат... // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 66.

294.

Глазастые ребята
Черны, как угольки;
До самого заката
Шумят, гудят ларьки.
А ляжет полосою
На яблоки закат —
Обрызганный росою
Привидится нам сад.
Осенний день победный
Сверкает красотой,
И бронзовой, и медной
И светло-золотой.

Звягинцева В. К.. Осень

295.

не помню, чему меня учили литературных курсах
унылое сборище неудачников, пенсионерок и домохозяек
очкастая тетка с большими напряженными икрами
рассказывала нам про Илиаду и Одиссею
помню гул автомобилей за окном
и заслуженного поэта Татарстана
клюющего носом на первой парте

Л. Манович. Отчет о поездке в Ереван // Урал. 2018. №4. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://magazines.gorky.media/ural/2018/4/skoro-budet-sneg-v-rossii.html (дата обращения – 26.03.2023).

296.

курчавый, в черном пальто до пят
у меня были дела в Риме” - сказал он
на занятиях
держался высокомерно
через неделю мы подружились
у него была армянская фамилия и родители в Ереване
Из-за него я навсегда застряла где-то в середине Одиссеи

Л. Манович. Отличное место для женщины, ищущей любовника // Урал. 2018. №4. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://magazines.gorky.media/ural/2018/4/skoro-budet-sneg-v-rossii.html (дата обращения – 26.03.2023).

297.

как дети
Я знала все подробности
Литература рождалась в моем левом ухе и текла сквозь меня
Пьяный доцент Антонов выгнал нас с “Теории романа”
за болтовню
Мы продолжили в коридоре.
Так прошел первый год обучения.
Cпустя два года я ходила

298.

Литература рождалась в моем левом ухе и текла сквозь меня
Пьяный доцент Антонов выгнал нас с “Теории романа”
за болтовню
Мы продолжили в коридоре.
Так прошел первый год обучения.
Cпустя два года я ходила по кофейням Еревана с блокнотом и

299.

пропасти стремительно стояло время.
И ветер рвал
штормовок наших рукава, как пёс,
в ущелье выл,
но всё равно
с тобой мы слышали
молчание друг друга.
Плечо к плечу,
в тот миг
с тобой мы были память миллионов утр,
мы были

С. А. Минаков. Отрывок утра. Зангезур / Минаков С. А. // Имярек. М. : Современник, 1992. С. 199.

300.

ущелье выл,
но всё равно
с тобой мы слышали
молчание друг друга.
Плечо к плечу,
в тот миг
с тобой мы были память миллионов утр,
мы были камни, небо, воля…

С. А. Минаков. Отрывок утра. Зангезур / Минаков С. А. // Имярек. М. : Современник, 1992. С. 199.

301.

с тобой мы слышали
молчание друг друга.
Плечо к плечу,
в тот миг
с тобой мы были память миллионов утр,
мы были камни, небо, воля…

С. А. Минаков. Отрывок утра. Зангезур / Минаков С. А. // Имярек. М. : Современник, 1992. С. 199.

302.

Словно в детстве моем, улыбаетесь ныне.
Я о звездах пишу, и струится строка,
И летит в поднебесье водой Гехарота..
Так мы перекликаемся через века,
Словно два журавля на пустынных болотах.

Сосновский В. И. Ованес Туманян. Из личного архива автора.

303.

горах.
Дрожа и сутулясь,
над жертвами плачет Аллах.
От пролитой крови
земля порыжела на треть.
Армянам не внове,
да как нам в глаза им смотреть?
С молитвой о чуде
чего мы все ждём, отстранясь?
Ужель мы не люди,
и это

Чичибабин Б. А. О, злые скрижали / Б. А. Чичибабин // В стихах и прозе. М. : Наука, 2013. С. 399.

304.

крови
земля порыжела на треть.
Армянам не внове,
да как нам в глаза им смотреть?
С молитвой о чуде
чего мы все ждём, отстранясь?
Ужель мы не люди,
и это возможно при нас?
Там души живые,
там лютого ада круги...

Чичибабин Б. А. О, злые скрижали / Б. А. Чичибабин // В стихах и прозе. М. : Наука, 2013. С. 399.

305.

Армянам не внове,
да как нам в глаза им смотреть?
С молитвой о чуде
чего мы все ждём, отстранясь?
Ужель мы не люди,
и это возможно при нас?
Там души живые,
там лютого ада круги...
Спаси их, Россия,
и благом

Чичибабин Б. А. О, злые скрижали / Б. А. Чичибабин // В стихах и прозе. М. : Наука, 2013. С. 399.

306.

глаза им смотреть?
С молитвой о чуде
чего мы все ждём, отстранясь?
Ужель мы не люди,
и это возможно при нас?
Там души живые,
там лютого ада круги...
Спаси их, Россия,
и благом искупишь грехи.

Чичибабин Б. А. О, злые скрижали / Б. А. Чичибабин // В стихах и прозе. М. : Наука, 2013. С. 399.

307.

Век за веками, живя мы страдали,
С железным терпеньем покорны мы судьбе,
Надеясь и веря, мы ждали, все ждали
Конца испытаньям и тяжкой борьбе.

Верхавский Ю. Памяти Кери // Армяне и война. 1916. №4. С. 53

308.

Век за веками, живя мы страдали,
С железным терпеньем покорны мы судьбе,
Надеясь и веря, мы ждали, все ждали
Конца испытаньям и тяжкой борьбе.
И ныне алеют кровавым потоком,
Безоблачны

Верхавский Ю. Памяти Кери // Армяне и война. 1916. №4. С. 53

309.

Верхавский Ю. Памяти Кери // Армяне и война. 1916. №4. С. 53

310.

кровавым потоком,
Безоблачны чисты высоты небес;
Во вздохе бессильном и в вопле жестоком.
С потупленных лиц смех веселый исчез.
Невольно мы взор устремляли к юдоли
Страданий и слез, где так жребий суров.
Где скорбным рыданьем томленья и боли
Звучит каждодневная

Верхавский Ю. Памяти Кери // Армяне и война. 1916. №4. С. 53

311.

юдоли
Страданий и слез, где так жребий суров.
Где скорбным рыданьем томленья и боли
Звучит каждодневная песня плугов.
И ждем мы с надеждой, ждем как бывало,
Чтоб розы в кровавых полях зацвели.
Чтоб грозное небо из тучи послало
Живительный ливень

Верхавский Ю. Памяти Кери // Армяне и война. 1916. №4. С. 53

312.

Лишь в свете траурного крепа,
портрет увившего надежно,
мы понимаем, что нелепо
художнику погибнуть должно;
поскольку и талант – нелепость,
описка или опечатка,
судьбы ревнивая свирепость –
пожар, и выстрел,

Кубатьян Г. И. Памяти Минаса // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 66.

313.

на своем арго
Не прячь ничего, не надо пустых затей
Ведь вещи переживают своих людей"
Ты любишь пожить, такая у нас любовь
И руки полны рассвета, и рот – зубов,
И пальцы худы у ветра, и ты, дрожа,
Запомнил своих соседей

Амирам Григоров. Памяти жертв армянских погромов в городе Баку

314.

С лица стирает кровь и пот
Апрель пятнадцатого года.
И явь еще страшней, чем сон,
И в красном кажутся снега нам.
И в небе месяц занесен
Кривым султанским ятаганом.
И беженцы спешат вразброд,
Как птичья вспугнутая стая...
Уже весна, а

Матусовский М. Л.Памятник на горе Цицернакаберд // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.319–320.

315.

Где киноплёнки струится шёлк,
там он спасенье себе нашёл….
Грешен поэт… Ну а кто из нас
чист от своих страстей?
Жизнь – это призрачная страна,
предков забытых тень!
Жизнь – это чей-то предсмертный стон,
вечный тюремный бред.

Гацко-Славацкий Р. В. Параджанов // Портал «Стихи.ру». [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://stihi.ru/2021/02/18/6451 (дата обращения – 25.03.2023)

316.

в сияньи нестерпимом.
Сорвется камень, пропоет петух,
Пройдутся овцы по замерзшим лужам,
А веретена в пальцах у старух
Поют жужжа: «Мы кружимся, не тужи
И крутимся, и трудимся, и служим,
вековечной песней тешим слух».

Шервинский С. В. Патриархальная зима // Стихи разных лет. М. : Советский писатель, 1984. С. 27.

317.

наследству ко мне перешла.
У меня от деда строптивый нрав —
нежность к лошадям и лугам,
жалость к женщинам тихим, ласкавшим нас,
и слепая злоба к врагам...
Кукарекали горестно петухи,
петушиную жизнь кляня,
они чувствовали, что приговорены
к закланию в честь

Шестинский О. Н. Песни армянских гор // Избранные произведения в двух томах. Т. 1. Стихотворения 1947‒1973. М. : Художественная литература, 1980. С. 77‒82.

318.

пух,
густела кровь на ножах
чабан равнодушно смотрел на смерть,
как древний персидский шах
Отлипали сливы густой синевой,
прохладой пленяя нас,
а каждая слива величиной
была с лошадиный глаз;
в деревянных блюдах покоился мед,
дразня обонянье гостей, —
ароматней цветов, прозрачней

319.

Край родимый, край несчастный
Призывает нас к борьбе;
Весь в оковах, исстрадавшись,
Безнадежно гибнет он.
Брат мой милый, брат родимый,
Ты — оплот страны родной,
Белоснежный

Попов Ал. Песня армянской девушки // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 82.

320.

Други, за раны и кровь,
Жен, матерей и отцов
Смело мы бросимся в бой
Дружной, сплоченной гурьбой!
Миг нам дается судьбой!
Вспомни, товарищ, как песни мать пела!
Сердце сжималось от

Кротков С. П, Песня армянской дружины // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 106.

321.

Други, за раны и кровь,
Жен, матерей и отцов
Смело мы бросимся в бой
Дружной, сплоченной гурьбой!
Миг нам дается судьбой!
Вспомни, товарищ, как песни мать пела!
Сердце сжималось от горя тоской,
Рана зажить ведь еще не успела,-

322.

рукой!
Враг ее силой куда-то увлек...
Видел ты зарево, кровь пролитую?
Час наказанья за все недалек!
Миг наступил! И собрались мы, братья,
С помощью дружеских сил гнать врага!
Все, как один, окрыленною ратью
Честь защитим мы родных очага!
Други, за

323.

недалек!
Миг наступил! И собрались мы, братья,
С помощью дружеских сил гнать врага!
Все, как один, окрыленною ратью
Честь защитим мы родных очага!
Други, за раны и кровь
Жен, матерей и отцов
Смело мы бросимся в бой
Дружной, сплоченной гурьбой!

324.

Все, как один, окрыленною ратью
Честь защитим мы родных очага!
Други, за раны и кровь
Жен, матерей и отцов
Смело мы бросимся в бой
Дружной, сплоченной гурьбой!
Миг нам дается судьбой!

325.

родных очага!
Други, за раны и кровь
Жен, матерей и отцов
Смело мы бросимся в бой
Дружной, сплоченной гурьбой!
Миг нам дается судьбой!

326.

Ясон!
Не лживой страстью лицедея,
Но, правым гневом пламенея,
Предстал пред зрителями он.
Подобен воинскому кличу
Был Еврипида стих живой:
Мы, дедовский храня обычай,
Несем из гор домой добычу,
Оленя, сбитого стрелой!»
Катясь, упала на подмостки,
Надменный Красе, твоя глава.

Брюсов В. Я. Арарат из Эривани // В.Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 245–246.

327.

одетой,
У киосков и садов.
Тень акаций на асфальте,
Что является приметой
Наших южных городов.
Только бы, дыша прохладой,
Дул нам в лица ветер встречный
С голубых верховий гор,
Только б сердце не старело,
Только б длился этот вечный,
Некончающийся

Матусовский М. Л.Подвалы «Арарата» // М. Л. Матусовский. Это было недавно. Это было давно. М.: Худ. лит., 1970. С.97–98.

328.

бабочек полет.
В бокалах солнце зажжено
По десять грамм на брата.
Оно лежало сорок лет
И нынче вырвалось на свет:
Мы дегустируем вино
В подвалах «Арарата».
Здесь даже воздух полупьян
И горек, как лекарство.
Теснятся бочки у стены,
Из них

329.

даже воздух полупьян
И горек, как лекарство.
Теснятся бочки у стены,
Из них могли бы пить слоны.
Коньячный мастер Седракьян
Нас вводит в это царство.
Устав томиться столько лет,
Вино кипит со злобой.
Сорвав дубовое ярмо,
Здесь время пенится само,—

330.

ней бродят хмель и мята.
Недаром люди говорят,
Что влезть на гору Арарат
Гораздо легче, чем уйти
Из складов «Арарата».
Мы пьем за землю, что светла,
За ширь ее пределов,
За дружбу ту, что нас свела
У необъятного стола,
За

331.

легче, чем уйти
Из складов «Арарата».
Мы пьем за землю, что светла,
За ширь ее пределов,
За дружбу ту, что нас свела
У необъятного стола,
За благородство ремесла
Армянских виноделов.
За цвет небесной синевы,
За скромный труд поэта,
За все,

332.

листвы
В горячий полдень лета.
Уже за окнами темно,
Ни проблеска заката.
Пять звезд сверкают вдалеке,
Как на армянском коньяке...
Мы дегустируем вино
В подвалах «Арарата».

333.

над толпой;
И, отзыв мыслей благородных,
Звучал, как колокол на башне вечевой,
Во дни торжеств и бед народных.
Но скучен нам простой и гордый твой язык,
Нас тешат блёстки и обманы;
Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
Морщины прятать

Лермонтов М. Ю. Сочинения : в 6 т. М. ; Л. : АН СССР, 1954. Т. 1. Стихотворения. 1828–1831. С. 118‒119.

334.

Звучал, как колокол на башне вечевой,
Во дни торжеств и бед народных.
Но скучен нам простой и гордый твой язык,
Нас тешат блёстки и обманы;
Как ветхая краса, наш ветхий мир привык
Морщины прятать под румяны…
Проснешься ль ты опять,

Лермонтов М. Ю. Сочинения : в 6 т. М. ; Л. : АН СССР, 1954. Т. 1. Стихотворения. 1828–1831. С. 118‒119.

335.

И вечер пахнет
персиковым садом.
В глубоком мире
древняя страна.
Смежает мягкий сон
детей ресницы,
В колхозах
зажигаются огни.
И мы стоим
на страже
на границе,
Чтоб разгорались,
множились они.
Огни работ
пылают в Ереване.
В Ленинакане
девушки поют.
В

Луговской В. А. Пограничникам Армении / Луговской В.А. // Собрание сочинений в трёх томах. М. : Художественная литература, 1988-1989. Т. 2. С. 208.

336.

разгорались,
множились они.
Огни работ
пылают в Ереване.
В Ленинакане
девушки поют.
В глухой ночи
и в самой ранней рани
Мы охраняем
их достойный труд.
Каналы, фабрики,
земли богатство
И в золотистом свете
города —
Мы всё храним,
и крепнет наше

337.

ночи
и в самой ранней рани
Мы охраняем
их достойный труд.
Каналы, фабрики,
земли богатство
И в золотистом свете
города —
Мы всё храним,
и крепнет наше братство
Aрменией
на вечные года.
Звезда вечерняя
над самым Араратом.
Уснули дети,
и летают

338.

над самым Араратом.
Уснули дети,
и летают сны.
Будь стражем мира
и прощупай взглядом
След, камень, ветвь
на рубежах страны.
Мы здесь стоим,
покуда будет длиться
В кромешном старом мире
лязг и вой,
Покуда
в день торжественный
с границы
Не

339.

опять
Предначертанный Господом жребий.
Как в момент совершения требы
Я готов Слову Бога внимать.
Ведь недаром, скажи, милый брат,
Он нас свёл на арцахских просторах?
Чтоб в маштоцевских буквах-узорах
Я увидел Его светлый взгляд.
Чтоб прочёл на хачкарах слова,

Коноплев В. В. Покажи мне дорогу на юг // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 28.

340.

море голов
Волновалось и слушало песенный звон
Этой меди суровых чеканных стихов.
Он о родине пел, и горячей волной
Обдавала нас преданность, верность, любовь,
Был он здесь не один — вместе с целой страной
Вместе с правдой, зовущей нас к подвигам

Звягинцева В. К.. Портрет поэта

341.

горячей волной
Обдавала нас преданность, верность, любовь,
Был он здесь не один — вместе с целой страной
Вместе с правдой, зовущей нас к подвигам вновь.
Словно заревом темным на сердце легло
Отгоревшее страшное детство его,
Но открыто, как небо, как небо

Звягинцева В. К.. Портрет поэта

342.

свидетельница времен; свет истины, жизнь памяти и наставница нравов»
История Армянская одушевлена всеми качествами, изложенными Цицероном; но к сожалению у нас существуют одни бледные отблески летописей Армянских.
Плиний Старший уверяет, что всякая история нравится, как бы она ни была написана.

Глинка С. Н. Две повести в стихах, подчерпнутые из древних армянских летописей. Сочинение Сергея Глинки. М. : типография Лазаревых ин-та Восточных языков, 1831. С. 5‒7.

343.

крайней мере должна предлагать непрерывное повествование о событиях и удовлетворять любопытству читателей. Повторяю еще, что и в этом отношении у нас нет ни одной Армянской Истории.
Занимаясь теперь обозрением истории Армянской я предлагаю из оной две повести в стихах.
Ученый

344.

чтобы Армянская История Моисея Хоренскаго переведена была на Европейския наречия, ибо она служит к пояснению многих событий Римской Истории – И мы желаем, чтобы она переведена была вполне на Русской язык. История Армянская предлагает ту нравственность, которую Тацить называет душею летописей,

345.

в лоне русского народа,
Армению младенчески люблю.
Приёмный сын? Иль продолженье рода? -
Меж двух отчизн я сам себя делю.
Живём мы все под общей кровлей неба
В различных комнатах, семьёй большой.
судьба была жестока и свирепа,
Но мы остались чистыми

Коноплев В. В. Продолжение сердца // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 64.

346.

себя делю.
Живём мы все под общей кровлей неба
В различных комнатах, семьёй большой.
судьба была жестока и свирепа,
Но мы остались чистыми душой.
Душа народов наших - лучик солнца,
Несущий свет, дарующий тепло.
Мы - словно два знакомых незнакомца,
Нам узнавать

Коноплев В. В. Продолжение сердца // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 64.

347.

большой.
судьба была жестока и свирепа,
Но мы остались чистыми душой.
Душа народов наших - лучик солнца,
Несущий свет, дарующий тепло.
Мы - словно два знакомых незнакомца,
Нам узнавать друг друга повезло.
И я приемлю это узнаванье
Открытым сердцем, страждущей душой.
Так

Коноплев В. В. Продолжение сердца // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 64.

348.

свирепа,
Но мы остались чистыми душой.
Душа народов наших - лучик солнца,
Несущий свет, дарующий тепло.
Мы - словно два знакомых незнакомца,
Нам узнавать друг друга повезло.
И я приемлю это узнаванье
Открытым сердцем, страждущей душой.
Так пополняет силу рек слиянье,
Так

Коноплев В. В. Продолжение сердца // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 64.

349.

цветов,
На Абовяна он стоит полвека.
Неужто не боитесь солнцепека?»
Улыбка: «После стольких-то годов…»
Я с Енгибаровым знакомство свел,
Мы – как родные, оба мы паяцы.
Над нами все глумятся,
А иногда и пнут: «Пошел!..»
Без лишней скромности берусь
Расхваливать

Гаспари А. Прогулка по Еревану (первая) // Литературная Армения. 2021. № 1. С. 73–79.

350.

стоит полвека.
Неужто не боитесь солнцепека?»
Улыбка: «После стольких-то годов…»
Я с Енгибаровым знакомство свел,
Мы – как родные, оба мы паяцы.
Над нами все глумятся,
А иногда и пнут: «Пошел!..»
Без лишней скромности берусь
Расхваливать великого Арама –
Что нота

Гаспари А. Прогулка по Еревану (первая) // Литературная Армения. 2021. № 1. С. 73–79.

351.

не боитесь солнцепека?»
Улыбка: «После стольких-то годов…»
Я с Енгибаровым знакомство свел,
Мы – как родные, оба мы паяцы.
Над нами все глумятся,
А иногда и пнут: «Пошел!..»
Без лишней скромности берусь
Расхваливать великого Арама –
Что нота у него – то

Гаспари А. Прогулка по Еревану (первая) // Литературная Армения. 2021. № 1. С. 73–79.

352.

в другом конце аллеи:
Ни шахматы не в моде, ни идеи,
Но в памяти держу его ходы.
Кучак доселе восхищает нас.
Нарекаци мне чужд, во мне нет веры,
Уж чересчур разнятся эры.
Кучак же – свой, как я, он – ловелас.
Еще

Гаспари А. Прогулка по Еревану (первая) // Литературная Армения. 2021. № 1. С. 73–79.

353.

жалобно стонать,
Дочурку к сердцу прижимать
И лаской горе унимать:
Не плач, голубка! Мне поверь —
Погибнет враг наш, лютый зверь!
Нам Бог откроет к счастью дверь!
С надеждой будем жить теперь!»
Есть край, где небо полно ласки
И манит взор

Кротков С. П. Прощанье // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 108–109.

354.

С годами наступают времена
Свой счет вести утратам.
И вот приходит к нам еще одна:
Прощанье с Араратом.
То он спешил за нами по пятам
В шагах двухстах, не дале.
То вдруг

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 125‒126.

355.

наступают времена
Свой счет вести утратам.
И вот приходит к нам еще одна:
Прощанье с Араратом.
То он спешил за нами по пятам
В шагах двухстах, не дале.
То вдруг внезапно появлялся там,
Где мы его не ждали.
Попробуйте сияние

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 125‒126.

356.

с Араратом.
То он спешил за нами по пятам
В шагах двухстах, не дале.
То вдруг внезапно появлялся там,
Где мы его не ждали.
Попробуйте сияние его
Хоть малость урезоньте.
Он, с облаком успев вступить в родство,
Висел на горизонте.

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 125‒126.

357.

Вот снежная грань миновала,
Кустарник к утесам приник...
С людных вершин перевала
Спускаемся мы напрямик...
Седой армянин бородатый
Тропинку в горах отыскал, —
И мирно шагают солдаты
По гребню неведомых скал...
Иной озирается робко,

Опочинин В. П. Проводник // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 77.

358.

же здесь было райское древо.
Только, верно, не яблоней было оно,
А серебряным пшатом цветущим.
Но вкусить от него было нам суждено
В отдаленном от предков грядущем.
И кому это в голову только пришло
Труд назвать — за грехи наказаньем,
Что

Звягинцева В. К.. Пшат цветет

359.

Ты помнишь ночь!
Бежали прочь
Пугливо тени пред рассветом,
И серп луны дрожащим светом
Нас освещал.
И угасал
С прощальным ласковым приветом!..
И в небесах
В златых венцах
Бледнели трепетные звезды...
Роняла ночь свои

Алексеева Е. Рассвет // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 72–73.

360.

И в небесах
В златых венцах
Бледнели трепетные звезды...
Роняла ночь свои одежды...
И в блеске дня.
В лучах огня.
Нам открывало утро вежды!..
Встает заря!..
Словно царя,
Земля встречает луч рассвета!..
Мой друг. Ты помнишь утро это?..
Ночная мгла

361.

Рассвет встречали мы в Шуши*,
В туманах, что древнее стен,
В той росной утренней тиши
Безудержно хотелось жить...
Ты поднимал меня с

Ресурс?

362.

с колен
У старых и надгробных плит,
Где каждый Русский не забвен,
Хотя в чужой земле лежит.
И каждый камень нам твердил,
Упорно, истово, как свет,
Здесь больше есть живых могил
И здесь умеют хоронить.
Ты за руку меня держал

Ресурс?

363.

раздоры, вражда…
Извечная, есть и поныне
В родстве человечьем нужда.
Кровавой полоской сплошною –
Деленья на «этих» и «тех»…
Господь сотворил нас роднею –
Велик отречения грех.

Шакарян К. Разбросаны люди по свету… // Литературная Армения. № 3.

364.

минном поле.
Саркис строит два дома на границе,
чтобы его сыновья стали стражами армянской земли,
как он, Саркис, сын Мисака…
Мы с Саркисом ровесники,
но для меня он ‒ отец…

Е. А Шуваева-Петросян. Саркис. Журнал «Знамя». 2014. №7. С. 110.

365.

ощутимых усилий —
И легкими стали тяжелые крылья.
И снег на вершинах слепит, словно пламя,
И небо лежит, как шоссе, перед нами.
Прощайте все те, что, пронежась в постели,
Нам счастья в пути пожелать не успели.
Прощайте, друзья; вы несметно богаты —

Снегова И. А. Секунда едва ощутимых усилий… // Дороги сердца. Ереван : Армгосиздат, 1963. C. 39.

366.

снег на вершинах слепит, словно пламя,
И небо лежит, как шоссе, перед нами.
Прощайте все те, что, пронежась в постели,
Нам счастья в пути пожелать не успели.
Прощайте, друзья; вы несметно богаты —
Ведь вам оставляю я синь Арарата,
Я вам

Снегова И. А. Секунда едва ощутимых усилий… // Дороги сердца. Ереван : Армгосиздат, 1963. C. 39.

367.

ребенка
Сияет вечно праздничный Париж,
Зимой дождавшись солнечного часа,
Всей пестрой заманчивых афиш,
Всей суетой кварталов Монпарнаса.
Но жестко возвращает нас назад,
На расстоянье боль не сделав глуше,
На всех углах раскленный плакат
спасите наши души!”.
И мир размером кажется

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 119–120.

368.

На всех углах раскленный плакат
спасите наши души!”.
И мир размером кажется с пятак,
Когда встает почти что рядом с нами
В руины обратившийся Спитак,
Загроможденный свежими гробами.
Там не утих сирен протяжный вой,
Там как бы длится вечное Сегодня.

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 119–120.

369.

Семи-восьмиэтажные дома
Становятся вдруг братскою могилой.
Пока Париж, колесами вертя,
Скрипит у светофором тормозами,
Со всех сторон глядит на нас дитя
Сиротскими армянскими глазами.

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 119–120.

370.

все опять на прежнее похоже.
И эта ночь о будущем скорбит.
И возникает, как мороз по коже,
Ошеломленный кровью Сумгаит.
Нам память жжет любви душа земная
Своею страстью вечно молодой.
Но жизнь летит, все на пути сминая
И не считаясь

Дудин М. А. Левону Мкртчяну // Земля обетованная. Посвященная. Переводы. Ессе. Стихи. Ереван, 1988. С. 375.

371.

душа земная
Своею страстью вечно молодой.
Но жизнь летит, все на пути сминая
И не считаясь с нашею бедой.
А мы еще в душе лелеем сад свой
И спорим с обнаженною тоской,
А мы еще надеемся на братство
И откровенье

Дудин М. А. Левону Мкртчяну // Земля обетованная. Посвященная. Переводы. Ессе. Стихи. Ереван, 1988. С. 375.

372.

И не считаясь с нашею бедой.
А мы еще в душе лелеем сад свой
И спорим с обнаженною тоской,
А мы еще надеемся на братство
И откровенье совести людской.

Дудин М. А. Левону Мкртчяну // Земля обетованная. Посвященная. Переводы. Ессе. Стихи. Ереван, 1988. С. 375.

373.

я неверным резал глотки.
За Родину, за Сталина – вперёд! –
вот мой девиз и символ гордой веры.
А кто не с нами, тот пускай умрёт, −
и здесь недопустимы полумеры!
Из кхмерских джунглей вывела тропа
меня на освещённую аллею.
Мотыгой разбивал я

Вольфсон Б. И. Символ веры // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

374.

к водам мчатся черной сотней,
Беря прыжками каменный редут.
И прав был Осип, нет страны субботней,
Чем та, к которой нас не призовут.
Земля не остынет за ночь и продлится истома

А. Григоров. Народ ‒ близнец, я знаю вашу речь // Амирам Григоров: «Вагаршапат Погосян, бакинский летчик, лети в небо». [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.armmuseum.ru/news-blog/2017/4/26/-

375.

мой
На скрипке Господа мотив чудесный.
Останется Армения со мной,
Пока звучит в душе Господня песня.
Плач скрипки Господа у нас в крови,
Передаём его своим мы детям.
Дай, Господи, Армении любви,
Пока Ты с нами, мы живём на свете.

Коноплев В. В. Скрипка Господа // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 68.

376.

Останется Армения со мной,
Пока звучит в душе Господня песня.
Плач скрипки Господа у нас в крови,
Передаём его своим мы детям.
Дай, Господи, Армении любви,
Пока Ты с нами, мы живём на свете.

Коноплев В. В. Скрипка Господа // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 68.

377.

песня.
Плач скрипки Господа у нас в крови,
Передаём его своим мы детям.
Дай, Господи, Армении любви,
Пока Ты с нами, мы живём на свете.

Коноплев В. В. Скрипка Господа // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 68.

378.

Плач скрипки Господа у нас в крови,
Передаём его своим мы детям.
Дай, Господи, Армении любви,
Пока Ты с нами, мы живём на свете.

Коноплев В. В. Скрипка Господа // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 68.

379.

никогда не станет камнем!»
Сама ушла умирать в горы –
не умела плакать…
Слишком много ультрафиолета!
Ярче наше полярное свечение,
и мы немного становимся богами
с горькой усмешкой на это решение,
область физического пересечения
в пределе сведется к единственной точке –
новой

Шахвердян Л. Слишком много ультрафиолета… // Весна отчаяния (2015–2017). Ереван, 2018. С. 78‒79.

380.

шепчу, а кто не мечтает, скажи, моя радость,
словно весла сложили, на дно положили, лежим и смотрим
как течет мимо нас все небо, все царства, все звезды.
целовала тебя чужеземка, а разве как-то иначе
все девушки любят и целуют разве

Шереметева М-М. …снег тебе посылаю, его вдоволь, но валит и валит… // Зинзивер. №4. 2013. [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://magazines.gorky.media/zin/2013/4/lyubopytnye-miry.html

381.

События, которых нет,
в гостинице, на берегу Севана,
в окно, как стук негромкий, – свет,
и мы с тобой уходим рано,
глухим горбатым пустырём,
рассвет, как воду из стакана,
омытыми глазами пьём.
Садимся у воды. Колючки

Черешня В. С. События, которых нет / В. С. Черешня // Шепот Акакия. М. : Алетейя, 2008.

382.

ждём.
Как говорят поэты, тучки
проносят свой летучий бред,
как будто всемогущий лучник
их посылает следом в след.
Сидим. Спокойно нам и странно.
Как хорошо! Событий нет
в гостинице, на берегу Севана.

Черешня В. С. События, которых нет / В. С. Черешня // Шепот Акакия. М. : Алетейя, 2008.

383.

Кусочек неба городского
Меж кровель каменных коробок —
Он как сырой подснежник робок,
Он неуверенностью скован.
Кусочек неба. Но немного
Нам нужно для воображенья:
Уже мне видится дорога,
Озерной шири приближенье,
Густая зелень горных склонов,
Гора двуглавая все ближе.
Не

Звягинцева В. К.. Сокращение расстояний

384.

Ловить его в свои ладони
и вновь холсты им обогреть..."
Прекрасна жизнь!"-
Он говорил.
Он говорил,
как расставался.
Как будто нам себя дарил.
И спрятать боль свою старался.

Русская советская поэзия 50-70-х годов. Хрестоматия / Составитель И.И. Розанов. Минск : Вышэйшая школа, 1982.

385.

О чем грустишь, задумчивый поэт?
В твоих глазах мы видим тень укора.
Армянский бард! Ты грустен, что не скоро
Народам Бог пошлет покой от бед.
Но это будет:

Кулебякин А. П.. Сонет-акростих Ованнесу Туманяну

386.

все же и в нем сквозит лазурь небес.
Нет! Не померкнет солнце Айастана.
Яснеет даль: ты видишь, Ованнес?!..
Не умолкай: нам нужно Туманяна!!

Кулебякин А. П.. Сонет-акростих Ованнесу Туманяну

387.

застлан пеленой,
Как в полутемном доме свечи
Огни, огни во мгле ночной.
Чуть различимы минареты...
Стамбул, поверить ли, Стамбул!
Но мы уйдем еще до света, —
Так значит — сон мой обманул.
Внезапно желтый полумесяц
Прорвал завесу облаков,
Гербом повис над этой

Звягинцева В. К.. Стамбул

388.

слез?
Гудят, гудят гудки тревожно:
Такой туман, что не пройти, —
Судам в проливе невозможно
Друг друга не задеть в пути.
Мы возвращаемся обратно.
Часы идут, а все темно.
Как странно, как невероятно,
Что снам сбываться суждено.
И вот светлеют очертанья.

Звягинцева В. К.. Стамбул

389.

А те мужчин в харемы вводят,
И спит подкупленный евнух.
Но не таков Арзрум нагорный,
Многодорожный наш Арзрум:
Не спим мы в роскоши позорной,
Не черплем чашей непокорной
В вине разврат, огонь и шум.
Постимся мы: струёю трезвой
Одни фонтаны

А. С. Пушкин. Стамбул гяуры нынче славят // Собрание сочинений в 10 томах. М.: ГИХЛ, 1959‒1962. Том 2. Стихотворения 1823–1836. С. 316.

390.

Многодорожный наш Арзрум:
Не спим мы в роскоши позорной,
Не черплем чашей непокорной
В вине разврат, огонь и шум.
Постимся мы: струёю трезвой
Одни фонтаны нас поят;
Толпой неистовой и резвой
Джигиты наши в бой летят.
Мы к жёнам, как

391.

мы в роскоши позорной,
Не черплем чашей непокорной
В вине разврат, огонь и шум.
Постимся мы: струёю трезвой
Одни фонтаны нас поят;
Толпой неистовой и резвой
Джигиты наши в бой летят.
Мы к жёнам, как орлы, ревнивы,
Харемы наши молчаливы,

392.

огонь и шум.
Постимся мы: струёю трезвой
Одни фонтаны нас поят;
Толпой неистовой и резвой
Джигиты наши в бой летят.
Мы к жёнам, как орлы, ревнивы,
Харемы наши молчаливы,
Непроницаемы стоят.
Алла велик!
К нам из Стамбула
Пришёл гонимый янычар.

393.

резвой
Джигиты наши в бой летят.
Мы к жёнам, как орлы, ревнивы,
Харемы наши молчаливы,
Непроницаемы стоят.
Алла велик!
К нам из Стамбула
Пришёл гонимый янычар.
Тогда нас буря долу гнула,
И пал неслыханный удар.
От Рущука до старой Смирны,

394.

к жёнам, как орлы, ревнивы,
Харемы наши молчаливы,
Непроницаемы стоят.
Алла велик!
К нам из Стамбула
Пришёл гонимый янычар.
Тогда нас буря долу гнула,
И пал неслыханный удар.
От Рущука до старой Смирны,
От Трапезунда до Тульчи,
Скликая псов на

395.

Зангу, над которой мы вечером поздним
Часами стояли…
Загнали ее
Под землю!
Чтоб каждая капля ‒ для пользы:
Старалась бы ‒ делала дело свое, ‒
Давала

Николаевская Е. М. Станция «Радость» // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 34‒35.

396.

осенний.
И взор невозможно отвлечь
От царственных этих движений
Из трубочек тянется дым,
Как жизнь переменчив и зыбок.
Когда б мы прислушались к ним,
Не сделали б многих ошибок.
Слабеет охотничий слух,
И зрение выцвело тоже.
На старый обветренный туф

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 105–106.

397.

помчимся в бой.
Не боюсь я супостата
И его полков —
У подошвы Арарата
Умереть готов!
Так, мой сын! Промчатся годы,
Мы вперёд пойдём, —
Мы пойдём искать свободы
Среди сеч с врагом...

Веселовский Ю. А. Старый армянин к маленькому сыну // Русские писатели об Армении: Сборник / Сост. С. Арешян, Н. Туманян. Ереван: Арменгиз, 1946. С. 67–68.

398.

Не боюсь я супостата
И его полков —
У подошвы Арарата
Умереть готов!
Так, мой сын! Промчатся годы,
Мы вперёд пойдём, —
Мы пойдём искать свободы
Среди сеч с врагом...

399.

обман,
и, как сызвеку – в эпоху царя Арташеса
или сегодня, – усобицы в стане армян.
Всё им неймется. И правда, чего нам неймется?
Спорим, бранимся, скандалим, садимся на мель.
Вольному воля, да жалко, что трата эмоций,
как ни прискорбно, чревата утратой

Кубатьян Г. И. Стихотворение по поводу // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 31–32.

400.

хоть упейся пропойцей,
не протрезвиться, когда улетучится хмель;
волком бы взвыть или с истовостью богомольца
Господи, – молвить, – да что же мы, право, в уме ль?»
Что нам делить-то промежду собою? С востока
горы и с запада горы, на север

Кубатьян Г. И. Стихотворение по поводу // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 31–32.

401.

улетучится хмель;
волком бы взвыть или с истовостью богомольца
Господи, – молвить, – да что же мы, право, в уме ль?»
Что нам делить-то промежду собою? С востока
горы и с запада горы, на север и юг
глянешь – всё горы да

Кубатьян Г. И. Стихотворение по поводу // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 31–32.

402.

Страна моя, чего во имя
Мы в бой стремимся?
Что нам в нем? –
Земля под пятками твоими
Спокон веков горит огнем!
Беда, беда! Опять в

Шакарян К. Страна моя, чего во имя… // Литературная Армения. № 3.

403.

Страна моя, чего во имя
Мы в бой стремимся?
Что нам в нем? –
Земля под пятками твоими
Спокон веков горит огнем!
Беда, беда! Опять в борьбе ты!
Замри!
Навеки затаи

Шакарян К. Страна моя, чего во имя… // Литературная Армения. № 3.

404.

ни Матфей,
ни Иоанн и не Павел
на истинный путь не наставил
строителей наших церквей.
Никто не научит тому,
что мы, хотя бы подспудно,
не знаем; не видим, пусть смутно,
в себе; не имеем в дому.
И выплеснулась из кровей

Кубатьян Г. И. Строители наших церквей // Г. Кубатьян. Имя: Стихи. Ереван: Советакан грох, 1979. С. 67–68.

405.

пред ней, согласно моде, разместились между тeм
Современный усилитель, звуковые две колонки
И, конечно, микрофоны, как в ансамбле «Бони эм».
Мы уже почти оглохли от районного оркестра.
Гулкой музыкой до края переполнены меха.
Белоснежней Арарата принаряжена невеста,
И лаваш, как

Матусовский М. Л.Свадьба в Гарни // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.317–318.

406.

литра на двоих
мы взяли пива «Киликия».
Глава 37-я, стих
й Иезекииля.
Арцаха цокотом копыт
и клекотом гортанным взрыто
нагорье горестное - взрыд
порфироносного

Калашников C. Б.. Святой крест

407.

Созвучно с ручьями встающей весны.
Россия свободна! Лазурь голубее,
Живительней воздух, бурливей река...
И в новую жизнь бесконечной аллеей
Пред нами приветно раскрылись века.
Но разве сознанье не мучит, не давит,
Что в радости марта, на празднике верб
Весны и

Брюсов В. Я. Арарат из Эривани // В.Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 222–223.

408.

и Гента,
Над родиной вольной — неистовый гнет...
Германских окопов железная лента
От мира отрезала целый народ.
А ближе! в родной нам, истерзанной Польше!
Нет воли всмотреться, немеет язык...
О, как же гордиться и праздновать дольше,
Катить по просторам восторженный клик?

Брюсов В. Я. Арарат из Эривани // В.Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 222–223.

409.

О, как же гордиться и праздновать дольше,
Катить по просторам восторженный клик?
Довольно! Не кончено дело свободы,
Не праздник пред нами, а подвиг и труд,
Покуда, в оковах, другие народы,
С надеждой на нас, избавления ждут!

Брюсов В. Я. Арарат из Эривани // В.Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 222–223.

410.

Не кончено дело свободы,
Не праздник пред нами, а подвиг и труд,
Покуда, в оковах, другие народы,
С надеждой на нас, избавления ждут!

Брюсов В. Я. Арарат из Эривани // В.Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 222–223.

411.

краски,
Эти желтые, синие, эти багровые маски,
Где сквозь узкие прорези
длинных египетских глаз
Боги мертвых эпох
неподвижно взирают на нас!

Габриэлян Н. М. С белых стен в тишине / Н. М. Габриэлян // Поющее дерево. М. : «Фортуна ЭЛ», 2010. С. 54.

412.

Смеркается. А мы — в долину,
проткнув ногами волглый войлок
небес.
К селеньям, рощам, ливням!
Прощай, высокое безмолвье!
Уходим от снегов июля.
Идём,

С. А. Минаков. С вершин / Минаков С. А. // Имярек. М. : Современник, 1992. С. 199‒200.

413.

волглый войлок
небес.
К селеньям, рощам, ливням!
Прощай, высокое безмолвье!
Уходим от снегов июля.
Идём, щетиной в тучи тычась.
Уже мы знаем, что безптичье
ничуть не слаще, чем безлюдье.
Затягивается прореха
над головами сизой пасмурью.
А снизу машут нам подпаски:

С. А. Минаков. С вершин / Минаков С. А. // Имярек. М. : Современник, 1992. С. 199‒200.

414.

тычась.
Уже мы знаем, что безптичье
ничуть не слаще, чем безлюдье.
Затягивается прореха
над головами сизой пасмурью.
А снизу машут нам подпаски:
Агей!» —
по склонам катит эхо.
И псы бегут вокруг отары
и рвут сухим, кудлатым лаем
зелёный сумрак.
А

С. А. Минаков. С вершин / Минаков С. А. // Имярек. М. : Современник, 1992. С. 199‒200.

415.

немного до обрыва.
Днём по склонам собирал орехи,
возле нор растягивался лисьих,
наблюдал, как убегают реки,
умыкая золотишко листьев.
Вечером мы пили с армянином.
Водку звали Белая дорога.
Две бутылки почивайте с миром.
На двоих не так уж это много.

Константинов Всеволод. Татев. 2020

416.

совсем куда-то сгинул.
Может быть, я всё это придумал.
Разговор наш, в общем, был молчаньем.
А жена его несла долму нам,
тихо поторапливала с чаем.
Но шатаясь, как морские птицы,
шли курить мы на террасу сада.
К нам тянулись из

Константинов Всеволод. Татев. 2020

417.

общем, был молчаньем.
А жена его несла долму нам,
тихо поторапливала с чаем.
Но шатаясь, как морские птицы,
шли курить мы на террасу сада.
К нам тянулись из тумана кисти
чёрного, как звёзды, винограда.
И в ночи, наполнившейся стоном
шестерён,

Константинов Всеволод. Татев. 2020

418.

его несла долму нам,
тихо поторапливала с чаем.
Но шатаясь, как морские птицы,
шли курить мы на террасу сада.
К нам тянулись из тумана кисти
чёрного, как звёзды, винограда.
И в ночи, наполнившейся стоном
шестерён, затянутых нестрого,
шли машины, полные

Константинов Всеволод. Татев. 2020

419.

Смела намеченный узор, —
Ты помнил благо лишь народа,
Не честь свою, не гордость рода, —
Как кубок яда, пил позор.
Тигран! мы чтим твой вознесенный
И лаврами венчанный лик!
Но ты, изменой угнетенный,
Ты, пред Помпеем преклоненный
Во имя родины, — велик!

Брюсов В. Я. Арарат из Эривани // В.Я. Брюсов. Собр. сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1973. Т.2. С. 244 –245.

420.

души дышали
Разбоем, дорогой,
При них ступать не решались
Сюда ни одной ногой.
Аул шумел погоней,
Пальба по ним, по нас, —
Уехали все — ты понял? —
Оттуда и тишина…»
Так, принимая за водку ром,
Мы столковались. К чему спор?
С этим

Тихонов Н. С. Тишина // Н. С. Тихонов. Собр. сочинений в 7-ми т. Том I. М.: Худож. лит., 1985. С.124–126.

421.

Аул шумел погоней,
Пальба по ним, по нас, —
Уехали все — ты понял? —
Оттуда и тишина…»
Так, принимая за водку ром,
Мы столковались. К чему спор?
С этим драконьим юмором
Вошел я в столицу гор.
В садах неизбежных, когда луной
Был

Тихонов Н. С. Тишина // Н. С. Тихонов. Собр. сочинений в 7-ми т. Том I. М.: Худож. лит., 1985. С.124–126.

422.

Я виноградной дышал тишиной —
Не той, что указана выше.
Ну просто вино курчавится
В стаканах, а фрукты пестрые,
Сидела с нами красавица,
Кусала пушок абрикоса.
Глаза ее в синем клекоте
Были влажны, длинны, ласковы,
Ресницы, брови, ногти
Покрыты персидскою краской.

Тихонов Н. С. Тишина // Н. С. Тихонов. Собр. сочинений в 7-ми т. Том I. М.: Худож. лит., 1985. С.124–126.

423.

роковые времена.
Был храм когда-то на скале.
Здесь жил великий царь Русас:
Наукой вырыты в земле.
Его дела дошли до нас
В словах исписанных кусков,
Которым двадцать семь веков.
Отсюда есть подземный ход —
Остаток древнего пути:
Он к Ванской крепости

Кулебякин А. П. Топрак-Кала // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 46‒49.

424.

Россия этих дней,
По опыту живучести,
Живет еще куда трудней
Твоей нелегкой участи.
Растут между былой родни
Противоречий надолбы.
А нам в сумрачные эти дни
Стоять поближе надо бы.

Дудин М. А.. То геноцид, то Сумгаит

425.

что потеряли и на счастье нашли соседи.
Вот склонившая ветви ива, что всегда безутешно плачет.
Вот крутой поворот дороги, уводящей нас в неизвестность.
Вот армянский стрелок с оружьем, уцелевший в предместьях Вана.
Вот подсвечник с двумя свечами, чуть мерцающими во

Матусовский М. Л.Тридцать шесть знаков // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.320.

426.

арфы, где еще не надеты струны.
Вот змея, что, сверкнув на солнце, притаилась под тенью камня.
Вот жар-птица, что к нам слетела со страниц рукописной книги.
Вот монах, на колени вставший и о чем-то просящий бога.
Вот проем потайного хода

Матусовский М. Л.Тридцать шесть знаков // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.320.

427.

Господь один, и в одиночестве
Рыдает о моём отечестве,
Где мы забыли о пророчестве
И потому увязли в жречестве.
Прости нам русское язычество,
Его овечество и волчество,
Прости кровавых книг

Лиснянская И. Л. Триптих молитвы // Одинокий дар. Париж ; Нью-Йорк; М. : Третья волна, 1995. С. 150‒151.

428.

Господь один, и в одиночестве
Рыдает о моём отечестве,
Где мы забыли о пророчестве
И потому увязли в жречестве.
Прости нам русское язычество,
Его овечество и волчество,
Прости кровавых книг талдычество,
Прости Твоё нам одиночество.
Ты посыпаешь темя пеплом, –
Дымы

Лиснянская И. Л. Триптих молитвы // Одинокий дар. Париж ; Нью-Йорк; М. : Третья волна, 1995. С. 150‒151.

429.

пророчестве
И потому увязли в жречестве.
Прости нам русское язычество,
Его овечество и волчество,
Прости кровавых книг талдычество,
Прости Твоё нам одиночество.
Ты посыпаешь темя пеплом, –
Дымы газовен не растаяли, –
Народ свой собери в окреплом,
Хоть малочисленном Израиле.
Живется многим

Лиснянская И. Л. Триптих молитвы // Одинокий дар. Париж ; Нью-Йорк; М. : Третья волна, 1995. С. 150‒151.

430.

Африканские звезды горели над морем.
Чуть шатаясь от сладкого хмеля скитаний,
По приморскому саду мы медленно шли.
Вдруг обрушились чьим-то отчаянным горем
Странный ропот, безудержность горьких рыданий.
Мы решили, что это летят журавли.
Я

Звягинцева В. К.. Тунисская ночь

431.

от сладкого хмеля скитаний,
По приморскому саду мы медленно шли.
Вдруг обрушились чьим-то отчаянным горем
Странный ропот, безудержность горьких рыданий.
Мы решили, что это летят журавли.
Я такого еще никогда не слыхала,
Затряслись фонари меж садовых растений,
И мне вспомнились «

Звягинцева В. К.. Тунисская ночь

432.

И бездомных изгнанников слышался зов.
Вы откуда, откуда, откуда летите?..
Но замолкли рыданья над пышным отелем,
И, простившись, по комнатам мы разошлись.
Не спалось. Протянулись незримые нити
В даль веков, не порвать их часам и неделям, —
Будет помниться долго полночная

Звягинцева В. К.. Тунисская ночь

433.

маленький, его назовут Давид. Пусть будет дом, и сад, и достаток. Дети ходят в чистом, пусть выучатся. Ничего не бойтесь, мы это проходили. У дома посадите дерево, пусть это будет яблоня. Пусть цветет и дает плоды, все равно придут и

ссылка?

434.

Все равно пусть будет дом, яблоневый сад и старая собака, и много детей. Пусть рояль и книги, картины и ковры. Нас предупреждали, но мы не верили. Всегда находился свой и чужой, кто-то протягивал руку, а кто-то первым входил в опустевший

ссылка?

435.

будет дом, яблоневый сад и старая собака, и много детей. Пусть рояль и книги, картины и ковры. Нас предупреждали, но мы не верили. Всегда находился свой и чужой, кто-то протягивал руку, а кто-то первым входил в опустевший дом и выносил

ссылка?

436.

захлопнет окно, когда вас будут убивать. Сегодня вы сосед, завтра – жертва. Сегодня вы яблоня, завтра ее плод. Ничего не бойтесь. Нас вырезали, душили, травили, мы прятались, мы учили прятаться и убегать, мы учились выживать. Пока наши дети учат ноты, разминают

ссылка?

437.

будут убивать. Сегодня вы сосед, завтра – жертва. Сегодня вы яблоня, завтра ее плод. Ничего не бойтесь. Нас вырезали, душили, травили, мы прятались, мы учили прятаться и убегать, мы учились выживать. Пока наши дети учат ноты, разминают пальцы, эти тоже разминают.

ссылка?

438.

Сегодня вы сосед, завтра – жертва. Сегодня вы яблоня, завтра ее плод. Ничего не бойтесь. Нас вырезали, душили, травили, мы прятались, мы учили прятаться и убегать, мы учились выживать. Пока наши дети учат ноты, разминают пальцы, эти тоже разминают. Они наблюдают,

ссылка?

439.

Сегодня вы яблоня, завтра ее плод. Ничего не бойтесь. Нас вырезали, душили, травили, мы прятались, мы учили прятаться и убегать, мы учились выживать. Пока наши дети учат ноты, разминают пальцы, эти тоже разминают. Они наблюдают, нет, не издалека, они всегда

ссылка?

440.

учились выживать. Пока наши дети учат ноты, разминают пальцы, эти тоже разминают. Они наблюдают, нет, не издалека, они всегда рядом. Мы знаем их в лицо, иногда сидим за одним столом, и дети наши играют в одни и те же игры.

ссылка?

441.

Нет билетов».
И вдруг сверкнула черным, влажным взором:
Э, джаник, а куда вам торопиться?
К своим дождям?.. Смотри, какое утро!
Мы так легко гостей не отпускаем...»
Я шла по Еревану — мне казалось,
Что ласковей земли на свете нет!

Снегова И. А.. Утро («Мне не спалось упорно. За окошком…»)

442.

поверьте, очень важно,
Продолжить эту линию добра.
Пускай идёт политиков игра,
Пускай пытается посеять смуту
Отребье в трудную минуту,
Расставить нас, поссорить, разделить.
Мы будем продолжать дружить,
Своей любовью, наполняя души,
Вселять уверенность, и слыша слушать,
Как бьются в унисон

Коноплев В. В. Уж лучше быть карманным вором... // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 71.

443.

Продолжить эту линию добра.
Пускай идёт политиков игра,
Пускай пытается посеять смуту
Отребье в трудную минуту,
Расставить нас, поссорить, разделить.
Мы будем продолжать дружить,
Своей любовью, наполняя души,
Вселять уверенность, и слыша слушать,
Как бьются в унисон сердца,
Как звонки

Коноплев В. В. Уж лучше быть карманным вором... // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 71.

444.

голоса,
Когда они играют вместе,
Как плачет сердце от плохих известий,
Что где-то новоявленный дебил
Собрата зверски моего убил.
Делить нам нечего. Мы все под Богом.
Прокладывая по Земле дороги
Своих судеб, мы нашу жизнь творим.
Ведь каждый человек неповторим,

Коноплев В. В. Уж лучше быть карманным вором... // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 71.

445.

они играют вместе,
Как плачет сердце от плохих известий,
Что где-то новоявленный дебил
Собрата зверски моего убил.
Делить нам нечего. Мы все под Богом.
Прокладывая по Земле дороги
Своих судеб, мы нашу жизнь творим.
Ведь каждый человек неповторим,
Будь армянин

Коноплев В. В. Уж лучше быть карманным вором... // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 71.

446.

где-то новоявленный дебил
Собрата зверски моего убил.
Делить нам нечего. Мы все под Богом.
Прокладывая по Земле дороги
Своих судеб, мы нашу жизнь творим.
Ведь каждый человек неповторим,
Будь армянин он или русский.
И только лишь умишко узкий
Способен создавать

Коноплев В. В. Уж лучше быть карманным вором... // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 71.

447.

лишь умишко узкий
Способен создавать врагов из тех,
Кто делит слёзы или смех,
Последнюю рубашку, кусок хлеба.
Взирая вместе с нами в небо,
У Бога просит мира и добра.
Поверьте, что давно пора,
Отбросив зависть и гордыню,
Принять нам дружбу,

Коноплев В. В. Уж лучше быть карманным вором... // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 71.

448.

вместе с нами в небо,
У Бога просит мира и добра.
Поверьте, что давно пора,
Отбросив зависть и гордыню,
Принять нам дружбу, как святыню.

Коноплев В. В. Уж лучше быть карманным вором... // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 71.

449.

от слёз промокли крылья.
На бруствере несъеденный паёк.
По дну окопа вперемешку с пылью
кровавый протекает ручеёк.
Преодолев безумную эпоху,
мы жить могли б по сердцу и уму.
Зачем опять всё это нужно Богу,
я, атеист, ей-богу, не пойму.
Решили

Вольфсон Б. И. У ангелов от слез промокли крылья // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

450.

могу...
Армянская народная песня)
Шумит Зангу, не умолкая,
Далеких звезд дрожат огни,
И тишина вокруг такая,
Как будто в мире мы одни.
Ты песню все одну и ту же
Поешь, мой милый человек,
Поешь, чтоб мне запала в душу,
Чтоб

Николаевская Е. М. У зимней Зангу // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 27–29.

451.

мир не дрогнет, не вздохнет,
И лишь Зангу летит, как счастье,
Спеша безудержно вперед,
Ликует, брызги поднимая
И наполняя счастьем нас,
И я еще не понимаю,
Что мы прощаемся сейчас.
Не в первый раз пришла сюда я,
Чтоб видеть неба

Николаевская Е. М. У зимней Зангу // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 27–29.

452.

Зангу летит, как счастье,
Спеша безудержно вперед,
Ликует, брызги поднимая
И наполняя счастьем нас,
И я еще не понимаю,
Что мы прощаемся сейчас.
Не в первый раз пришла сюда я,
Чтоб видеть неба свежий цвет,
Но в первый раз — земля

Николаевская Е. М. У зимней Зангу // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 27–29.

453.

Как шумны его базары,
Как пестра толпа южан.
Нас зовет в свой город старый
Вагаршак Элибекян.
У прилавков люд толпится.
Солнце жжет все горячей.
Для поэта-живописца
Нет

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 91.

454.

надпись на скале:
Велик наш бог Ормузд, все небо со-
творивший,
Сильнейший из богов, принесший жизнь земле
И милостью своей нам счастье подаривший.
Он сделал и меня властителем земли,
Единственным царем над многими другими.
Я – Ксеркс, великий царь и близко

Кулебякин А. П. Ванская скала // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 62‒68.

455.

великий Ксеркс: Оразд отцу помог:
Свершил он много дел и памятник поставил,
А надпись сделал я. Молю, чтоб добрый бог
Нас помощью своей во веки не оставил.» –
Тот памятник исчез, а надпись все цела
Свидетелем немым ушедшаго народа.
Вдали синеет

456.

снегах закат угас.
Пьем маджар
В колхозе «Воскеваз».
Пьем туман,
Стеклянный холод пьем —
Запотел стакан,
А жжет огнем.
Небеса на нас
Косятся тьмой,
В этот час
Бредут стада домой,
И под мерный
Дробный стук копыт
Мир вечерний
Засыпает, спит...
Тишь

Снегова И. А.. Вечернее

457.

лоно.
Пьянела мысль... Бродила кровь.
И с страстной жаждой у балкона
Уста гранат пылали вновь.
Тысячерукие титаны
Полузабытой старины
Благословляли нас платаны
Прохладой вечной тишины.
Природа-мать, лаская око,
Щедрее ткала каждый день
Цветами пышными востока
Печаль сожженных деревень.
Святых

Русские писатели об Армении: Сборник / Сост. С. Арешян, Н. Туманян. Ереван: Арменгиз, 1946. С. 95–97.

458.

бойцы народной чести,
Освобождения вожди.
Как тучи гневной непогоды
В туманах севера, они
Таят в рядах своих свободы
Молниеносные огни...
Мы верим, близок час расплаты!
За ружья — в строй! Воскресший брат,
Ты слышишь дальние раскаты, —
Побед обещанных набат?..»
И если

Русские писатели об Армении: Сборник / Сост. С. Арешян, Н. Туманян. Ереван: Арменгиз, 1946. С. 95–97.

459.

Вьются краски с силой новой.
Посетитель точно пьян ...
Пощади нас, о лиловый,
Пестрый, в крапинках Сарьян!

Некто в черном. Вьются краски с силой новой // Раннее утро. 1908.

460.

пел, боже мой!
Светлела уже полоса горизонта.
И если на сердце бывало темно
И в песнях рыдали обиды и беды,
Нам в самых печальных звучало одно:
Торжественное приближенье победы.
Все крепче и крепче незримая нить,
Связавшая живших без фальши и

Звягинцева В. К.. Военные песни. Р. Ованесяну

461.

души отдают,
Но не ждут от народа тотчас платы за труд,
Пусть стихи ваши будут щедрым звоном зурны. —
Так сказал нам суровый армянин-земледел
И, стакан Воскеваза осушая до дна,
На вечернее небо сквозь листву поглядел,
Золотисто-лиловой стала голубизна.

Звягинцева В. К.. Воскеваз

462.

у печки стояла, рот прикрывши платком,
Потерявшая сына на недавней войне
Мать-армянка, прямая, как лоза по весне,
И за нас промочила горло терпким глотком.
Вам, быть может, случится пить вино Воскеваз, —
Пусть же в нем отразится зелень ласковых лоз,

Звягинцева В. К.. Воскеваз

463.

под громоздкой тучей
полночью проливной.
Правда ли был тягучий,
долгий севанский зной?
Плеч уже не сутулим,
свято блюдем режим.
Что мы бишь караулим?
Что мы бишь сторожим?
Право, какого ляда
галиматью плетут –
может, и нету склада
боеприпасов тут.
Только и

Кубатьян Г. И. Воспоминанье о карауле // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 43–44.

464.

проливной.
Правда ли был тягучий,
долгий севанский зной?
Плеч уже не сутулим,
свято блюдем режим.
Что мы бишь караулим?
Что мы бишь сторожим?
Право, какого ляда
галиматью плетут –
может, и нету склада
боеприпасов тут.
Только и есть ночная
плящущая кругом

Кубатьян Г. И. Воспоминанье о карауле // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 43–44.

465.

быть, нечет, а людно и хлопотно – чёт.
Медленно, медленно, медленно, медленно, медленно,
медленно, медленно в армии время течет.
И оттого нас виденья преследуют адские.
Чёт или нечет! А скоро подъем – и на плац.
Правда ли горы доныне стоят Араратские,
А

Кубатьян Г. И. Воспоминанье о страшном сне // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 54.

466.

повернешься – доныне стоит Арагац?
Встань по тревоге средь ночи, побегай до одури
да погляди, если роздых, в предутренний мрак –
где мы, ей-Богу, в Хмельницком? А может, в Житомире
или в Лори? или, может быть, это Ширак?
Как всё похоже! И,

Кубатьян Г. И. Воспоминанье о страшном сне // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 54.

467.

это Земля.
Это Земля, и она воздвигнется наново,
хрупкая ваза из трепетного хрусталя.
Здесь, в Новограде-Волынском, и там, где мы не были
ни на ученьях, ни так, стало нынче видней:
экое дело – дожить до гражданки и дембиля ,
надо б

Кубатьян Г. И. Воспоминанье о страшном сне // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 54.

468.

ни на ученьях, ни так, стало нынче видней:
экое дело – дожить до гражданки и дембиля ,
надо б дожить до конца нам отмерянных дней.
Чтобы принес меня сын на армянское кладбище,
бросил землицы на гроб, помянул по-людски,
чтоб стояли с ним

Кубатьян Г. И. Воспоминанье о страшном сне // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 54.

469.

Где в небесах нет мрачных туч
Где блещет, греет яркий луч
Любви и знанья, счастья и труда...
И будит в нас призыв
Святой порыв!
Скорей, Армения, воспрянь теперь!
Уж для тебя пришла пора
Добиться воли и добра.
И пред тобой,

Кротков С. П. Песня армянской дружины // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 105.

470.

серых, ни зеленых,
Ни синих глаз: повсюду с этих пор
Преследовал его неутоленный
Иссиня-черный, непроглядный взор.
Небо медленно меркнет у нас за плечами.
Лишь Масис, как светящийся купол, встает.
Ты смеешься, мой милый, а взгляд твой печален,
И покоя мне

Снегова И. А.. Восток («Он казался далеким туманным преданьем…»)

471.

солнышко взошло,
Их колонны боевыя
Как нелегкое несло.
А из пушек так и дуют
Ходенём гуляет дым,
И расхваставшись толкуют:
Мы-де жару им дадим!»
И, как бешеные волки,
Так и лезут на штыки,
Они с опиумом – ловки,
Храбры, живы

П. П. Зубов. Вот это чисто по-русски! Или как разгромил Князь Бебутов турок под Карсом. СПб.: 1854.

472.

Все за брустверы, редуты,
Так и бросились гурьбой,
И оттоль глядят сычами,
Нос боятся показать.
Эх! Куда вам, крысы, с нами
Толковать и воевать?
За Царя-Отца, за веру
И за родину свою,
По отцовскому примеру,
Отдадим мы кровь свою.

П. П. Зубов. Вот это чисто по-русски! Или как разгромил Князь Бебутов турок под Карсом. СПб.: 1854.

473.

вам, крысы, с нами
Толковать и воевать?
За Царя-Отца, за веру
И за родину свою,
По отцовскому примеру,
Отдадим мы кровь свою.
Лихо, Бебутов наш славный,
Молодец из молодцев,
По-Суворовски отважно,
Распатронил ты врагов.

П. П. Зубов. Вот это чисто по-русски! Или как разгромил Князь Бебутов турок под Карсом. СПб.: 1854.

474.

Соскальзыванья в наготу.
Все, что сегодня открывается,
В блудливой памяти хранят:
Та, что впервые раздевается,
Тот, у кого зрачки горят.
Нам чувства не даны иные,
Веками вкруг любви обман.
Мы все блудливые, земные…
Не правда ли, Ваан Терьян?

Юпп М. Е. Все, что сегодня на поверхности // Арагаст. №1 (8). 2013. [Электронный ресурс]. URL: http://www.mecenat-and-world.ru/aragast/8-aragast/yupp.htm (дата обращения 09.12.2023).

475.

памяти хранят:
Та, что впервые раздевается,
Тот, у кого зрачки горят.
Нам чувства не даны иные,
Веками вкруг любви обман.
Мы все блудливые, земные…
Не правда ли, Ваан Терьян?

476.

в протянутой руке случайным
незамысловатым даром
возвышаться,
шататься
шататься…
и заземляться
мяуканьем бродячего кота,
уткнувшегося носом
в подол укрытия – платья:
мы с ним – свидетели друг друга –
единственное притяжение дня
рисовать Бога – исцелять руки –
устремлять сердце в небеса…

Шахвердян Л. Вторые сутки сердце ноет… // Весна отчаяния (2015–2017). Ереван, 2018. С. 88‒89.

477.

компактности мира.
В Армении —
все боги из разноцветного туфа,
его поры одинаково жадно пьют дождь, слезы и кровь.
В Армении —
мы ближе к солнцу, сердцу и дому в далеких степях.
Но когда ты уезжаешь за черный горизонт,
туда, где бушуют

Ресурс?

478.

смуглый шофер
И в узкий свернул переулок.
Закат был как старый персидский ковер,
Прохладой слегка потянуло...
Приветлив и ясен навстречу нам шел
Художник, спокойный, как вечер.
И вот — мастерская, полотна и шелк
На кресле. И — вихрем навстречу
С полотен обрушился,

Звягинцева В. К.. В гостях у Мартироса Сарьяна

479.

Умела так взглянуть, что черт начнет
казаться!
Оторопелый поп свои почешет космы
и скажет ей: «Да-а…Конечно, не всерьез мы…
Спи, воин Богдасар, жестоко убиенный…»
Хотя известно всем, что не был он военный,
но бабушка сочла, что он того

Шестинский О. Н. В память армянского родственника // Избранные произведения в двух томах. Т. 1. Стихотворения 1947‒1973. М. : Художественная литература, 1980. С. 329‒330.

480.

что когда-то был другом,
Зашли в магазинчик на рынке – купить тархуна,
Пахнущий терпко свежий пучок
Рейсом – сегодня – из Еревана, так нам обещали.
Хозяйка, с которой мы были – одно лицо,
Одно, горбоносое, темное, длинное, как с иконы,
Искоса глянув, сказала тому,

ссылка?

481.

в магазинчик на рынке – купить тархуна,
Пахнущий терпко свежий пучок
Рейсом – сегодня – из Еревана, так нам обещали.
Хозяйка, с которой мы были – одно лицо,
Одно, горбоносое, темное, длинное, как с иконы,
Искоса глянув, сказала тому, кто когда-то был другом:
А

ссылка?

482.

Айка мир и счастье.
Поверь, брат мой, народ армянский жив,
Пока с ним плоть и кровь Христовой веры.
Однажды ею нас вооружив,
Господь нас перенёс в иные сферы.
Где мы смогли друг друга понимать,
Преодолеть обиды и расколы.
С нас

Коноплев В. В. В тебе - дух Света, воина Добра... // Армянская церковь. Март 2010. №3. С. 8

483.

счастье.
Поверь, брат мой, народ армянский жив,
Пока с ним плоть и кровь Христовой веры.
Однажды ею нас вооружив,
Господь нас перенёс в иные сферы.
Где мы смогли друг друга понимать,
Преодолеть обиды и расколы.
С нас невозможно кожу веры

Коноплев В. В. В тебе - дух Света, воина Добра... // Армянская церковь. Март 2010. №3. С. 8

484.

жив,
Пока с ним плоть и кровь Христовой веры.
Однажды ею нас вооружив,
Господь нас перенёс в иные сферы.
Где мы смогли друг друга понимать,
Преодолеть обиды и расколы.
С нас невозможно кожу веры снять,
Без Бога беззащитны мы и

Коноплев В. В. В тебе - дух Света, воина Добра... // Армянская церковь. Март 2010. №3. С. 8

485.

ею нас вооружив,
Господь нас перенёс в иные сферы.
Где мы смогли друг друга понимать,
Преодолеть обиды и расколы.
С нас невозможно кожу веры снять,
Без Бога беззащитны мы и голы.

Коноплев В. В. В тебе - дух Света, воина Добра... // Армянская церковь. Март 2010. №3. С. 8

486.

сферы.
Где мы смогли друг друга понимать,
Преодолеть обиды и расколы.
С нас невозможно кожу веры снять,
Без Бога беззащитны мы и голы.

Коноплев В. В. В тебе - дух Света, воина Добра... // Армянская церковь. Март 2010. №3. С. 8

487.

небо.
Отчего в царстве Ара* приснился мне ты,
Когда с богом общалась я слепо.
Зеленели стрекозы. Звенели стрижи.
И казалось – мы близко от рая…
Само солнце над нами блаженно кружит,
Над обрывами вдруг замирая.
И насупились горы, как стадо быков, —

Е. А Шуваева-Петросян. В царстве Ара. // Сетевой литературный журнал «Балкон». [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://lit-balkon.ru/s_poetry/ya-solntse-polozhu.html (дата обращения – 26.03.2023)

488.

ты,
Когда с богом общалась я слепо.
Зеленели стрекозы. Звенели стрижи.
И казалось – мы близко от рая…
Само солнце над нами блаженно кружит,
Над обрывами вдруг замирая.
И насупились горы, как стадо быков, —
Возвращение было нелепо.
Аралезы** презрели массивность оков,

489.

Над обрывами вдруг замирая.
И насупились горы, как стадо быков, —
Возвращение было нелепо.
Аралезы** презрели массивность оков,
Суету, что встречала нас где-то…
Ар — главный протоармянский (арийский) Бог.
Аралезы (арм. Արալեզ) — в армянской мифологии духи, являвшиеся в виде крылатых собак, которые спускались

490.

взглядами женщин седых
Очень страшно вставать подсудимым.
Как юстицей заведено,
Говорит прокурор и защита…
И меня лишь терзает одно:
Как мы дожили до Сумгаита?

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 117–118.

491.

шумливым лесам,
Заходит в пустые руины.
Разносит повсюду ужасную весть:
Все наши надежды пропали!
Погибнет великой Армении честь!
Опять замышляют нас в жертву принесть,
Презревши все наши печали!
Опять мусульмане огнем и мечом
Погубят свободу и право!
Опять нас растопчут!