Армянский текст русской поэзии

славы
почти не дышит Арагац.
И зря к подошве липнут степи,
на бедрах – пьяный виноград…
Как нелюбимый меньший брат –
он больше всех любил на свете
того, чьё имя Арарат,
того, кто так рванул на старте,
приняв на грудь – о, великан! –

Г. Климова. Арагац // Север-Юг. М. : «Время», 2005. Серия «Поэтическая библиотека». С. 73.

венце алмазном, —
Пропастей немой оскал,
Льды веками стыли праздно
На промерзших спинах скал…
Он таинственным недаром
Назывался испокон…
О, как много в сердце старом
Бережет секретов он!
Может, снежною метелью
Не всегда он был одет?
Может, на него глядели
Существа

Николаевская Е. М. Арагац в венце алмазном… // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 18–19.

до сих пор.
Но вижу я за лёгкой пеленою,
Как голубь приближается к земле
И как предстанет праведному Ною
Мир, больше не мятущийся во зле.
Где он ещё окутан сном блаженным
И больше не враждует с братом брат.
Но зло

Шапир Э. М. Арарат // Арагаст («Парус»). 2010. Выпуск № 1 (6). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.mecenat-and-world.ru/aragast/6-aragast/shapiro.htm (дата обращения – 25.03.2023)

огромился;
В гордыне буйной позабылся,
И богом возмечтал прослыть!
Лесть богу новому кадить.
Но лести смерть не отдаляет
И только больше обличает
Ничтожность пышности земной.
Среди победы своих блестящих,
Средь кликов, слуху, сердцу льстящих,
Сражен тот смертною косой,
Пред кем

Глинка С. Н. Две повести в стихах, подчерпнутые из древних армянских летописей. Сочинение Сергея Глинки. М. : типография Лазаревых ин-та Восточных языков, 1831. С. 27‒41.

На грани двух материков,
Там, где сошлись земель пределы,
Стояла ты, во мгле веков,
Как страж безтрепетный и смелый
И много раз у горных врат
На жизнь и смерть борьба кипела,
И в брызгах крови был булат,
И даль пожарами

Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 91–92.

В стихах и помыслах моих,
И дорога ты мне не менее
Родных полей, лесов родных.
Немногие в Большой поэзии
Так много значат для меня,
Как звезды твоего созвездия —
Исаакян и Туманян.
Твоими новыми поэтами
Воспет полет души твоей.
И стали

Звягинцева В. К.. Армении

милы.
Над ущельем нависнет вдруг остренький шпиль,
Разглядеть его можно за несколько миль.
И на всём отпечаток прошедшей беды,
Хотя много с тех пор убежало воды.
На турецкой земле, где гора Арарат
На себе ощущает пронзительный взгляд,
Переполненный горький армянской

Сафронова Н. В. Армения // Арагаст («Парус»). 2004. Выпуск № 1. [Электронный ресурс]. Режим доступа http://www.mecenat-and-world.ru/aragast/1-aragast/safronova.htm (дата обращения – 25.03.2023)

Синее небо.
Желтые скалы.
Яркого много,
Тусклого мало…
Лед родников и горячие камни.
Как далека ты,
Как ты близка мне!
В вихре столетий
Все здесь

Николаевская Е. М. Армения // Край света : стихи об Армении : переводы. Ереван : Айастан, 1969. С. 8–10.

ещё не буква.
Ногами давят виноград два винодела –
святое дело! Две соседних буквы
их повторяют.
Милая латынь,
в тебе всё больше буквы, как монахи
пред алтарём, со свечкой, на коленях...
А здесь коленопреклоненных нет!
Есть мать согбенная над сыном убиенным,

Вегин П. В. Армянская азбука / П. В. Вегин // Каменные колокола. Ереван: Хорурдаин грох, 1989. С. 11.

10.

строки,
которая боль выражала.
Ты был то изящен, то вроде бы квел,
то страшен, то сглатывал рвоту…
Ну, полно. А много ли ты перевел?
Да лист, может статься, всего-то.
Урывками, сколько там ни говори,
работал – то утром, то ночью.
Листал

Кубатьян Г. И. Баллада о Даниэле Варужане и Рубене Севаке // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 38–39.

11.

Из Вана есть широкая дорога:
На север путь ведет к Бегри-кале.
По сторонам остатков всяких много
Пестреет на земле.
Обломки арб, разбитые кадушки,
Котлы, тазы, корзинки, башмаки,
Баранья шерсть, тюфячные подушки
И рваные мешки.
Там

Кулебякин А. П. Бен-димаху // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 86‒87.

12.

знают.
Хлеб – его сердце, и небо ему – как дорога.
Звонкие скорби его – как подсохшая глина,
Как материал для табличек. (Обителей много
В доме Отца моего, моего Господина).
Солнце слепое и светлые слёзы… Ну что ты?
Слово твое – на ладони начертано

Каневский Г. Л. Божьего дара наследник рожден на закате / Г. Л. Каневский // Мир по Брайлю. СПб. : Геликон плюс, 2004.

13.

вас не могла.
За свои родные горы,
За озерные просторы
Вы не раз вступали в споры
С вражьей силой боевой.
Много есть, за что любить вас,
Но за вашу храбрость в битвах
Любим вас сильней всего.
Помню в розовых туманах

Городецкий Сергей Митрофанович. Братьям-Армянам

14.

ты, ни брат твой, ни сосед на ней
погибнуть не рискуют. Незнакомых
людей, конечно, тоже жаль, но в мире
так много горя, что жалеть чужих
ты продолжаешь, но уже с прохладцей,
уже в стихи свои впускаешь шутки,
и несколько пейзажных

Вольфсон Б. И. Чужая война // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

15.

Доброе утро. Поменьше таких бы утр,
Турецкий спецназ в Шуше.
Млечная атмосфера, крошево, перламутр,
Кошки, скребущиеся на душе.
Новые бомбы. Побольше таких бы бомб.
Авиация жжет коридор.
Мы стоим в ущелье. За нами моб,
Дети передёргивающие затвор
Смотрят глазами птиц

Пегов В. С. Доброе утро. Поменьше таких бы утр. 2020. [Электронный ресурс]. URL: https://t.me/zakharprilepin/638

16.

У нас, друзья-поэты, много тем:
вот, например, про осень золотую
свою добавить можно запятую.
Но я хочу сказать вам, между тем,
что в

Вольфсон Б. И. Друзьям-поэтам // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

17.

сады румянят плоды,
А здесь из глиняной немочи —
Ветла, что метла, и следы у воды
Расходуют сплетен мелочи.
Скучатся где-нибудь более двух,
Вздыхают: а было ль пророчество,
Чтобы угодников плотский дух
Обидел таким одиночеством?
Озарен ереванской турбиной,
Край и за

Шервинский С. В. Эчмиадзин (двадцатые годы) // Стихи разных лет. М. : Советский писатель, 1984. С. 28‒29.

18.

Вдруг – весь рой украденных мгновений
В нём сосредоточился в одно.
Всотнях тысяч ламп погасли свечи.
Барабана дробь – и тишина…
Слишком много он взвалил на плечи
Нашего – и сломана спина.
Зрители – и люди между ними –
Думали: вот пьяница упал…
Шут в

Высоцкий В. С. Енгибарову от зрителей // Владимир Высоцкий. Собрание сочинений в одном томе. М. : Эксмо, 2011 С. 391‒393.

19.

Я все проспал,
Хоть спал совсем немного,
Но много,
Ой, как много потерял.
Автобус мой
Глотал куски дороги,
Ко мне являлось озеро.
Я спал.
Нет, то было не

Зенов И.З. На посту разлук. Ереван: Советакан грох, 1978. С. 52–53.

20.

Я все проспал,
Хоть спал совсем немного,
Но много,
Ой, как много потерял.
Автобус мой
Глотал куски дороги,
Ко мне являлось озеро.
Я спал.
Нет, то было не озеро,
А фея

Зенов И.З. На посту разлук. Ереван: Советакан грох, 1978. С. 52–53.

21.

В Ереване мало собак по сравненью с Москвой,
но в Ереване больше фонтанчиков для питья
по сравнению с той же Москвой
и её газированной, небесплатной водой.
И на улицах – как пудели

Вегин П. В. Фонтанчики для питья / П. В. Вегин // Каменные колокола. Ереван: Хорурдаин грох, 1989. С. 19.

22.

Вы мне золото ваше тащите!»
И во имя спасения книг
Стали люди сносить осторожно
Паутинки цепей золотых,
Золотые чеканные ножны.
Много было рогов и ковшей,
Стариками хранимых в подвале.
И невесты из тонких ушей
Вместе с кровью сережки срывали.
Сколько

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 103–104.

23.

великих людей:
именем Карла — в честь Маркса,
именем Гамлета — в честь Шекспира,
именем первоооткрывателя Марса,
именем каждого гения мира.
Как много Владимиров на Руси,
в Армении,
даже в Париже и Риме!
Володя Наполеонович!
С честью носи
не столько отчество,
сколько

Слуцкий Б. А. Гостиница «Ереван» // Литературная Армения. 1987. № 11. С. 35.

24.

там на глиняных блюдах трава,
Воскеат — виноград знаменитый.
Говорят, на Востоке миндаль да хурма,
Да печаль караванов верблюжьих .
Я так много другого видала сама,
Что не слушаю толков досужих.
Не миндаль, не печаль — сила гордой души —
И прямые слова и

Звягинцева В. К.. Говорят, красота в соловьином саду…

25.

граната Карабаха.
В чужом саду - малиновая слива.
Густая кровь армянского Ван Гога-
в закаты эриванского разлива
ее всегда подмешано так много!
Сплошного неба капающий луч -
чтоб выкипела глиняная охрипь.
Когда бы знать, как он журчащ и жгуч,
и выплакаться прокаленной

Калашников C. Б.. Хор-Вирап

26.

охрипь.
Когда бы знать, как он журчащ и жгуч,
и выплакаться прокаленной охре б!
Карминный сумрак - зрение и слух.
И много ближе к царственной Голгофе -
когда лозы последний треск потух
и камни вопиют о Саваофе.

Калашников C. Б.. Хор-Вирап

27.

своим в столице
И смерти ждет за смелый подвиг свой.
Но не страшит конец его ужасный.
Он не один... уж много есть борцов!
На их крови в Армении безгласной
Воскреснет вновь геройский дух отцов...
А он умрет, бесстрашный, благородный,
Храня

Веселовсикй Ю. А. Из поэмы «Думы армянского народа» // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 25–26.

28.

Как влюбляются в человека,
В голос, жест, висков седину,
Так под ветром большого века
Я влюбилась в одну страну.
Нужно много ночей, рассветов,
Новостроек, рек обогнуть,
Чтобы сказочный рев Дэбета
Холодком вдруг ударил в грудь,
Чтобы стало легко и страшно

Звягинцева В. К.. Как влюбляются в человека…

29.

Поезд шатнуло. В купе сквозь глухое стекло
Холодом древним дохнуло ущелье Лори.
Полно, с тех пор больше четверти века прошло,
На календарь или в зеркало ты посмотри.
Ты в своей комнате мирно сидишь за столом,
И

Звягинцева В. К.. Лорийское ущелье

30.

Подобный Парду. Из пустынь внезапно
Он ринулся, и Льва он повалил,
И тяжкие нанес Дракону раны.
И вновь я видел много страшных битв,
Неведомых народов наступленья,
И слушал гулы новых языков.
И вот страна твоя, о Царь, очнулась,
И как

Брюсов В. Я.. МОЛЕНИЕ ЦАРЯ

31.

слушаю вести с далекой родины
и тихо плачу, когда никто не видит?
Зачем мы чужие друг другу, праматерь,
и так много того, что разделяет нас?
Зачем я не могу петь тебе на твоем языке?
Ведь женщины-птицы – плоть от плоти

ссылка?

32.

в них сердца к себе влечет,
Сладчайши чувствия их скромность в душу льет;
И откровенность их кого не восхищает?
Чья более, как их чувствительность пленяет?
Но что сопряжено с душевной красотой?
Представим умственно предмет очам драгой,
Когда Латоны дщерь в

Митропольский С. Мысли об Армении. Сочинение Сергея Митропольского. СПб.,1813.

33.

желание
Вдыхать полной грудью такой ароматный
Армении воздух - родной, благодатный.
Почувствуешь в лицах и рукопожатиях
Особого рода большую симпатию.
Как много энергии в ней и азарта,
А ты, как корабль, ожидающий старта.
И в космосе глаз ты сквозь тысячелетия
Увидишь

Коноплев В. В. Не ставь в жизни точку, не видя Армении...// Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 50.

34.

каждой клеточкой впитывая живительный сок,
маленькая капелька которого
целительнее миллионов километров пути.
С каждым мгновением сосуществования рядом
я понимал всё больше и больше,
что сладким может быть
не только запретный плод.
Нур (арм.) – гранат

Коноплев В. В. НУР // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 59.

35.

впитывая живительный сок,
маленькая капелька которого
целительнее миллионов километров пути.
С каждым мгновением сосуществования рядом
я понимал всё больше и больше,
что сладким может быть
не только запретный плод.
Нур (арм.) – гранат

Коноплев В. В. НУР // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 59.

36.

Хлеб, патроны жены носят,
Дети взрослым помогают.
Всюду в городе пожары
Возникают, догорают,
Под ружейный треск фанфары
Песни бодрые играют.
Много случаев геройства,
Много мужества и пыла.
Но борьба такого свойства,
Что в запасах только сила.
Постепенно мусульмане
Круг осады

Кулебякин А. П. Оборона Вана // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 53‒55.

37.

носят,
Дети взрослым помогают.
Всюду в городе пожары
Возникают, догорают,
Под ружейный треск фанфары
Песни бодрые играют.
Много случаев геройства,
Много мужества и пыла.
Но борьба такого свойства,
Что в запасах только сила.
Постепенно мусульмане
Круг осады замыкают,
С каждым

38.

время, смычком
И напевом тревожным и жалобным
Грудь пронзает мне будто клинком.
В Аштараке на каменной лесенке
С той поры много минуло лет)
Точно так же наигрывал песенки
Убеленный сединами дед.
Было многое: звезды над крышею,
И пылающий мирный очаг,

Звягинцева В. К.. Опять о том же

39.

сока граната красней.
Почему-то при слове «Армения»
Слышу «Крунка» протяжный мотив
И забытые вижу селения
Со стволами обугленных ив.
Было много на свете жестокого:
Смерти, войны, неверия лед.
Что же мне журавля одинокого
Сиротливый давнишний полет?
Ведь бывали обиды и

Звягинцева В. К.. Опять о том же

40.

Вы послушайте песню ашуха
Много, много их есть у него,
Ум и сердце откройте для слуха
И внемлите печали его...
Я пою о страданьях

Алексеева Е. Песня ашуха // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 69–70.

41.

Вы послушайте песню ашуха
Много, много их есть у него,
Ум и сердце откройте для слуха
И внемлите печали его...
Я пою о страданьях народа,

42.

конец вековому насилью.
Конец рабству и гнету цепей?..
О, Победы могучие крылья,
Принесите ж свободу скорей!..
Вы послушайте песню ашуха,
Много, много их есть у него,
Ум и сердце откройте для слуха,
И внемлите печали его.

43.

вековому насилью.
Конец рабству и гнету цепей?..
О, Победы могучие крылья,
Принесите ж свободу скорей!..
Вы послушайте песню ашуха,
Много, много их есть у него,
Ум и сердце откройте для слуха,
И внемлите печали его.

44.

блистает мой кинжал;
Клинок надежный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал —
Наследье бранного востока.
Наезднику в горах служил он много лет,
Не зная платы за услугу;
Не по одной груди провел он страшный след
И не одну прорвал кольчугу.

Лермонтов М. Ю. Сочинения : в 6 т. М. ; Л. : АН СССР, 1954. Т. 1. Стихотворения. 1828–1831. С. 118‒119.

45.

спичечным играют коробком.
Оглохшие от шума горожане,
Вы находили кров в любом селе.
И чем скорей взрослели и мужали,
Тем больше риска в вашем ремесле.
Один — считал свою дорогу длинной.
Но мог ли он предвидеть наперед,
Что далеко не каждая

Матусовский М. Л.Поэтам сороковых // М. Л. Матусовский. Стихотворения. Песни. М.: Худ. лит., 1986. С.321–322.

46.

голос залпов пушечных слабей,
но не дайте превратить планету в хлев,
где вас купят за лоханку отрубей.
Если честь вам больше жизни дорога,
не спешите на кровавый этот пир!
Бьёт по церкви артиллерия врага!
Не молчите, пусть об этом знает

Вольфсон Б. И. Поэтический призыв // Сетевой научно-культурологический журнал RELGA. 2020. №10 (378). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/wa/Main?textid=6420&level1=main&level2=articles (дата обращения ‒ 25.03.23)

47.

Я - сын сынов армянского народа
и больше всех люблю его и чту.
Но солнце русское мне светит с небосвода,
как продолженье сердца в высоту".
Ованес Шираз

Коноплев В. В. Продолжение сердца // Армения как состояние любви. Ереван : Филин, 2013. С. 64.

48.

Была тяжка его дорога,
и хоть влекла, и хоть вела
прочь от армянского села,
проехать надо было много
до перевала. Перевал
гряда скрывала дальних скал.
Был однозвучен конский топот,
и было видно, как торопит
коня ездок. И

Василенко В. М. Пушкинский перевал в Армении // Меценат и мир. №49‒52. [Электронный ресурс]. URL: http://www.mecenat-and-world.ru/49-52/vasilenko2.htm (дата обращения 09.12.2023).

49.

Где каждый Русский не забвен,
Хотя в чужой земле лежит.
И каждый камень нам твердил,
Упорно, истово, как свет,
Здесь больше есть живых могил
И здесь умеют хоронить.
Ты за руку меня держал
Так крепко, будто бы навек,
Когда в

Ресурс?

50.

В тени садов, покинутых, цветущих,
Среди аллей изнеженных мимоз,
Так много слов неслыханных, гнетущих,
Так много слез, невыплаканных слез...
Среди цветов, среди благоуханий,
Мне слышится молитвенный напев
И тихий вопль

Кушлю А. Разрушенный Ван // Русские писатели об Армении: Сборник / Сост. С. Арешян, Н. Туманян. Ереван: Арменгиз, 1946. С. 85.

51.

52.

что любой предлог и междометье
вопиет и попросту ревет.
Слову больно. Вырванное с корнем,
слово может сделаться покорным,
но не больше. А ведь до сих пор
было ему вольно, а не больно
и оно разило дальнобойно,
мощно и прицельно, как

Кубатьян Г. И. Ремесло // Г. Кубатьян. Зона заплыва: Книга стихов. Ереван: Наири, 1990. С. 41.

53.

Много песков поглощают моря, унося их волнами,
Но берега их сыпучими вечно покрыты песками.
Много и песен умчит навсегда невозвратное

Полонский Я. П. Саят-Нова // Я. П. Полонский / Собрание сочинений. Т. 1. Стихотворения и поэмы. М. : Художественная литература, 1986. С. 80.

54.

Много песков поглощают моря, унося их волнами,
Но берега их сыпучими вечно покрыты песками.
Много и песен умчит навсегда невозвратное время —
Новые встанут певцы, и услышит их новое племя.
Если погибну я, знаю, что

55.

Слишком много ультрафиолета
в воздухе клеточного восхождения:
закрытые глаза – форма,
дышать в унисон – работа!
Поднимаясь в гору,
предают друг друга…
Слишком

Шахвердян Л. Слишком много ультрафиолета… // Весна отчаяния (2015–2017). Ереван, 2018. С. 78‒79.

56.

много ультрафиолета
в воздухе клеточного восхождения:
закрытые глаза – форма,
дышать в унисон – работа!
Поднимаясь в гору,
предают друг друга…
Слишком много ультрафиолета:
наше Солнце давно в дырах,
магнитных бурь притяжение –
сегодняшний снежный ветер,
частота затмений колеблет
качество вокруг мнений.
Осталось –

Шахвердян Л. Слишком много ультрафиолета… // Весна отчаяния (2015–2017). Ереван, 2018. С. 78‒79.

57.

в дырах,
магнитных бурь притяжение –
сегодняшний снежный ветер,
частота затмений колеблет
качество вокруг мнений.
Осталось – отпущенное
в сроке неизведанного…
Слишком много ультрафиолета!
Троюродная прабабка из Айгеата
поучала иногда плакать:
Слеза никогда не станет камнем!»
Сама ушла умирать в горы –
не

Шахвердян Л. Слишком много ультрафиолета… // Весна отчаяния (2015–2017). Ереван, 2018. С. 78‒79.

58.

прабабка из Айгеата
поучала иногда плакать:
Слеза никогда не станет камнем!»
Сама ушла умирать в горы –
не умела плакать…
Слишком много ультрафиолета!
Ярче наше полярное свечение,
и мы немного становимся богами
с горькой усмешкой на это решение,
область физического пересечения

Шахвердян Л. Слишком много ультрафиолета… // Весна отчаяния (2015–2017). Ереван, 2018. С. 78‒79.

59.

красота видна,
Вот Сулеймание как чудо...
Но где ж София? Вот она,
Властительница дум, стремлений,
Причина распрей и невзгод.
Как много разных поколений
Тянулось к ней из года в год!
Плывем по Золотому Рогу:
Предместье. Лавров, пиний сень...
А сердце

Звягинцева В. К.. Стамбул

60.

их нагорья.
С тех пор и камни были порой подвижны,
И люди каменели от горя.
С тех пор здесь сменилось много народов.
Где вы каппадокийцы, где конелюбивые лидийцы?
Где несмысленные галаты?
Позабылась слава былых царей.
Камни застыли, будто навсегда,
История

Титов Г. В. Стихи об Армении. Из личного архива автора.

61.

Среди твоих кровоточащих ран
Живу, а это значит – не гляжу
В лоснящуюся ширь заморских стран.
А у тебя и моря больше нет…
Отобраны озера и моря.
А сколько в их воде твоих монет!..
Выходит, были выброшены зря…
Всю кровь, что

Шакарян К. Страна моя! Послушай, что скажу… // Литературная Армения. № 3.

62.

Вечером мы пили с армянином.
Водку звали Белая дорога.
Две бутылки почивайте с миром.
На двоих не так уж это много.
Было у хозяина три сына.
Был он по профессии строитель.
И мечтал: вот это будет сила,
если трое станут

Константинов Всеволод. Татев. 2020

63.

жгуче с виду,
Только степи жгут всегда сильней.
Я зову богиню Анаиду*
И смиряю вольный дух степей.
Мне не нужно много... Твои губы
Холоднее смерти. Больно, джан**!
Ты — горячий, резвый, грубый...
Только губы солоны, как Ван***.
Анаит, Анаида — в армянской

Ресурс?

64.

Ничего не бойтесь, плодитесь и размножайтесь. Любите. Рожайте в муках мальчиков и девочек. Чем больше, тем лучше. Ведь вы любите детей, растите их в любви. Давайте лучшее, одевайте в чистое. Ешьте из красивой посуды,

ссылка?

65.

собаку. Даже старую и глухую пристрелят или перережут горло. Все равно пусть будет дом, яблоневый сад и старая собака, и много детей. Пусть рояль и книги, картины и ковры. Нас предупреждали, но мы не верили. Всегда находился свой и чужой,

ссылка?

66.

ты, совсем как ты...
Расплакаться... так хочется —
Мгер* высушил мои глаза.
Молчишь — на месте топчишься
И смотришь, как гюрза.
Как много света. Крошится
храм Солнца. Злобно шепчет Мгер:
Не наша ты! Прохожая!
Чужой земли ты дщерь».
Расплакаться? Не можется...
Прошу

Ресурс?

67.

царь и близко и вдали,
Сын Дария царя, чье вечно славно имя.
Сказал великий Ксеркс: Оразд отцу помог:
Свершил он много дел и памятник поставил,
А надпись сделал я. Молю, чтоб добрый бог
Нас помощью своей во веки не оставил.» –

Кулебякин А. П. Ванская скала // Дверь Мехера; Отзвуки Вана : [Стихотворения / Предисл. и примеч. авт. [Эривань] : Армянский коммитет «Верашинутюн», 1916. С. 62‒68.

68.

Они проходят вереницей,
И каждый в дом былой заходит,
Как узник, связанный с темницей,
Меж стен обуглившихся бродит.
Их, лучезарных, много-много,
Что звезд ночных под небесами.
Иной присядет у порога,
Иной прильнет к нему устами.
Рыданья сердца заглушая,
Хожу

Городецкий С. Ван // Стихотворения и поэмы. Л. : Советский писатель, 1974. С. 319.

69.

проходят вереницей,
И каждый в дом былой заходит,
Как узник, связанный с темницей,
Меж стен обуглившихся бродит.
Их, лучезарных, много-много,
Что звезд ночных под небесами.
Иной присядет у порога,
Иной прильнет к нему устами.
Рыданья сердца заглушая,
Хожу я

Городецкий С. Ван // Стихотворения и поэмы. Л. : Советский писатель, 1974. С. 319.

70.

Уже рассветный час предчувствовал росу,
Все камни были здесь в испарине и влаге.
Армяне на кострах варили арису,
Как много лет назад, еще на Муса-даге.
Рассвет не помышлял о завтрашних делах.
И землю не будил покуда гомон птичий.

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 101.

71.

в тебе,
Все, чего я не ведал когда-то,
А теперь. Теперь в бедном рабе
Армянине увидел я брата...
Но сторицею больше люблю
Я твои опустевшие села.
Оскверненные храмы твои,
Сиротливо стоящие школы.
Тут в любви я молюсь за тебя
О

Саянский К. Великой мученице // Не убий. Геноцид армян и русская поэзия. 1895–1918 / Сост., ред. и вступ. очерк М.Д. Амирханян. Ереван. Национальная АН Республики Армения, Музей-институт геноцида армян, 1996. С. 79–80.

72.

Мне говорят: пиши воспоминанья.
Но так долга была моя дорога
И было на пути моем так много
Людей, событий, счастья и страданья.
Я Блока видела (что там Бальмонта!),
Я знала Пастернака и Марину.
Заполнили бы книги

Звягинцева В. К.. Вместо мемуаров

73.

убой.
Паша бросился направо
И войска опять собрал:
Все народ лихой и бравой,
Да и в деле не бывал.
Пушек много, а народу
Сколько – право не понять,
Не спросяся они броду,
В волу сунулись опять.
Вот пошла опять потеха…
Кучи

П. П. Зубов. Вот это чисто по-русски! Или как разгромил Князь Бебутов турок под Карсом. СПб.: 1854.

74.

Сколько – право не понять,
Не спросяся они броду,
В волу сунулись опять.
Вот пошла опять потеха…
Кучи Турок без голов!
Много шума, много смеха –
Для кавказских молодцев.
Солнце просто жгло, палило,
Нет ни капельки воды,
Да Кавказцам нашим было
Нипочем

П. П. Зубов. Вот это чисто по-русски! Или как разгромил Князь Бебутов турок под Карсом. СПб.: 1854.

75.

не понять,
Не спросяся они броду,
В волу сунулись опять.
Вот пошла опять потеха…
Кучи Турок без голов!
Много шума, много смеха –
Для кавказских молодцев.
Солнце просто жгло, палило,
Нет ни капельки воды,
Да Кавказцам нашим было
Нипочем жар и

П. П. Зубов. Вот это чисто по-русски! Или как разгромил Князь Бебутов турок под Карсом. СПб.: 1854.

76.

Хоть войны не забыта страда,
Кровь на рваных бинтах не забыта.
В много видевшем зале суда
Обожгла меня боль Сумгаита.
Я в разграбленном чьем-то жилье.
На груди моей камень пудовый.
И сидят

Матусовский М.Л. Горечь: книга стихотворений. М.: Сов. пис., 1992. С. 117–118.

77.

не прыгать.
Что за дичь ‒ визуальный наказ, что за дикая выбредь ‒
Дальше взгляда уже не смотреть, дальше света ‒ не видеть!
Больше правил тех нет, что могла лишь чужая тропа дать:
Глубже звуков ‒ не слышать совсем, ниже бездны ‒ не падать.
Принимается

Геворкян С. Земля камней / С. Геворкян // Концентрат: стихи. М. : Водолей, 2019. С. 121‒133.

78.

Южный город от взоров скрылся,
и воздушный порт Еревана
много дней уже
как закрылся
на тяжелый замок тумана.
Мокро всё,
будто в шторм на палубе,
фонари
как сквозь марлю

Вышеславский Л. Н. Зимний день в Ереване // Это Армения. Стихи русских поэтов. Ереван. Айастан, 1967. С. 156‒157.

Много

Связаться с нами