1.
крунком
взмывает к солнцу.
Под крылом —
Арарат и вечность.
Свет на гранях
двойной пирамиды
уплывает
в глубины ночи.
Тонут призрачной
Атлантидой
облаков
бесконечных клочья.
Пляшет дым
над кострами столетий.
Вьётся росчерк
пера жар-птицы.
Кружит мельницу
жизни ветер
и с надеждой
Широкова-Тамбовцева Е. В. Гроза над Звартноцем // Арагаст («Парус»). 2010. Выпуск № 1 (6). [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.mecenat-and-world.ru/aragast/6-aragast/tambovceva.htm (дата обращения – 25.03.2023)
2.
туман,
пущенный во все дыры-глазницы
пустого дома молодой вдовы,
пахло далеким,
зеленым морем…
С иссохшими берегами-краями,
истлевшей собственной Атлантиды,
заложница сироты-судьбы,
разбавляя густоту цвета,
вплетала снежно-нежно
белыми руками-лебедями
в распущенные волосы
первые подснежники,
утомляя тягучее
Шахвердян Л. В это утро пахло морем…// Весна отчаяния (2015–2017). Ереван, 2018. С. 56.
3.
слыхивал Шлиман.
Вдоль фонтанов прошли ‒ испытать напоследок утрату,
Окунувшись в мираж на клочках золотого Урарту.
Сквозь фруктовый наркоз сухопутной брели Атлантидой…
Не взыщи, Эривань ‒ все поведай, но тайну не выдай ‒
Как живется с тобой той же самой, той чудо-синице.
Геворкян С. Земля камней / С. Геворкян // Концентрат: стихи. М. : Водолей, 2019. С. 121‒133.